Жили в стародавние времена разные люди на земле. И немцы, что не из наших краев, и басурмане с юга, а посередине кое-как уживались людишки такого-то князя; никто точно не знал, как его зовут, потому что был он не нашенских краев, а при всех прозвали его Иваном. Был Иван и статен, и храбр, и собою красив: брови смоляные, волосы вихрастые и сизые, аки вороное крыло. Сидел он на троне с видом гордым и непреклонным, правил умело, и любили его люди низкие и малые. А буде князь Иван пировать, так со своими боярами и прочими подданными уминали по пуду одного мяса каждый. И была какая-то сила в правлении Ивана. Свято верили ему люди, что бы ни сказал правитель. Скажет невинного линчевать, так палачи еще и кланяться будут за такую милость. А коли вора отпустит, так никто и слова поперек не скажет, и не из-за страха, а из-за веры в правоту княжью. Да только вот Иван был справедлив и противозакония не попускал; вор у него был бит, а невиновный – отпущен. Воины из дружины по приказу готовы были хоть в реку разом кинуться, хоть насмерть себя своими же мечами забить, а готовы были и врага любого забороть и представить его униженного, избитого, в исподнем токмо белье пред очи князя.
И все было справно и ладно в том княжестве, что посередь всех уживалось. Да только вот не все люди похвастаться могли таким благородным, умным, красивым и пригожем князем. Прискакал однажды из немецких земель, что к западу лежали, такой-то гонец. Весь кафтан на нем изорван был, патлы спутались, конь чуть не издох, а в спине аж три стрелы сидели. Тут гонец предстал перед князем и вскричал:
- Беда! Беда пришла в шляхетские земли, великий князь! Ехал я к тебе от самой Ворошавы, из столицы нашего древнего и великого государства. Пришел герцог Ганс с далекого Запада, и привел за собой двести отрядов рыцарей-тевтонов. Дали мы бой, но все войска наши были разбиты, шляхта разбежалась, а панночек всех в плен позабирали! Три дня и три ночи скакал я с тремя стрелами в спине, но теперь доскакал, и, видно, весть свою донес прямо до ушей твоих. Теперь умереть не страшно и в чистилище пред Судией появиться!
Иван, который был православный, нахмурился, услышав о чистилище, однако попавшие в беду люди из Ворошавы приходились ему друзьями. Сам король Жигимонт, бывало, заезжал в кремль княжеский, где любил много выпить и поболтать ни о чем. Теперь же кулаки Ивана гневно сжались, и он громогласным голосом вскричал так громко, что испуганные подданные присели.
- Так как же так получилось, если ляхов одних только сто тыщ было? Как вы могли сдаться?
Однако гонец уже не слышал. Его, истекающего кровью, унесли, и Иван промолвил:
- Велю собирать войско. Идем на Ворошаву, друзей своих выручать.
И началось во всем княжестве движение великое. Засновали туда-сюда вестовые, собирая отряды. Дружина в скором времени стояла уже у городских ворот, и к ним присоединились многие молодые юноши и старики, не имевшие почти доспехов и оружия. Этих было велено снарядить чем надо. Наконец великий князь на белом коне, весь в сверкающих золотом доспехах, со стягом в руке, оглядел свое войско. Тысячи влюбленных глаз смотрели на него, ожидая только знака; пройдет эта сила по вражьим землям, выбьет немчуру, и восстановит правления Жигимонта, и снова во всем мире установится покой и благодать. Почти все мужчины отправлялись на войну, потому что любили своего предводителя и были готовы идти за ним хоть в огонь, хоть в воду. Рядом стояла точно такая же армия, но только девичья да бабская: остающиеся со слезами благословляли уходящих от них, однако все знали, что за правое дело мужья да сыновья идут ворога бить. Оттого и весело у каждого было на душе, несмотря на слезы.
- Ну что, воины мои, готовы ли вы идти на немцев, товарищей наших давних из полона спасать? – наконец молвил Иван.
- Готовы!
- Тогда знайте, верьте и помните: с нами Бог, и рать великомучеников поможет нам в этой войне. Вперед, не зная страха! Если вы со мной, стойте насмерть, обороняйте честь нашу русскую! Не побежим с поля боя, не бросим друзей в беде!
- Не побежим! Не бросим! – взревели воины, и двинулось войско в поход. Впереди всех ехал на белоснежном коне князь, и алая его хоругвь с лицом Спасителя осеняла лица дружинников счастьем и уверенностью.
Можно было видеть, как десятки тысяч солдат в блистающих на солнцах доспехах тянутся по дорогам, будто змеи. Однако не сразу пошли бить немчуру русские. Сперва собрались все у большого и древнего монастыря. И пять тысяч священников окропляли замершее и боявшееся вздохнуть воинство святой водой. Наконец все, до последнего кашевара, были благословлены на благое дело. Снова задрожала земля под стальными сапогами отрядов. И вот уж Русь осталась позади, и пошли сплошь дикие земли, некогда бывшие густо заселенными. Видели русские, что сделали с ляхами немцы: деревни все сожженные стоят, поля неухожены, а людей и не видно никого. Наконец увидел князь вдали армию вражью.
Ровные ряды рыцарей и солдат стояли под солнцем. Тевтоны подняли стяги и только ждали, когда русские построятся, и когда можно будет начинать бой.
Тут Иван велел всем вставать в ровные шеренги. И наползли на солнце тучи; и разразилась гневная гроза, сыплющая молниями. И вздернулись руки военачальников, призывая своих идти в атаку. Молнии подожгли стрелы, и все поле вспыхнуло под ногами сражающихся. И крики боли, и лязг оружия потонул в раскатах грома. Сверху лилась вода, а внизу горел огонь. И увидели воины, как в небесах пролетела призрачная колесница с неизвестным наездником. Тут гроза грянула особенно сильно, и навстречу наезднику выскочил огромный зеленый змий. И тогда спрыгнул с колесницы призрак, и воздел разящую руку. И поняли русичи, что это святой Георгий. Упал обезглавленный змий, и дрогнули тевтоны. Побежали они с горящего поля, падая под ударами своих врагов. И наконец остатки их были рассеяны, гордые знамена втоптаны в землю, а обоз и все военное имущество оставлены победителям.
Во второй раз осмотрел свое воинство Иван. Выходили из огня страшные, израненные, обожженные воины, выходили, падали на колени, воздевали руки и кричали: Слава князю Ивану!
И тогда князь посмотрел вокруг себя. Конь его горячий, белоснежный, лежал мертвый подле ног. Доспехи все иссечены, прекрасное лицо залила кровь. И темно вокруг от убитых князем врагов.
Тогда велел правитель тушить пожар, пока огонь не пожрал тела павших. И не справились бы тут русичи, потому что огонь быстро расходился во все стороны, но вдруг небеса разверзлись, и хлынул на поле дождь. Под сильными потоками воды пламя быстро потухло. Вся вода стекла в низину, где возникло святое озеро. И тут заметили оставшиеся в живых, что тела павших, омовенные в этой воде, избавились от ожогов и от ран. И тогда сами воины умылись, и исчезли все их недуги, пропала боль. Истово молились целый день воины за свое чудесное избавление, и князь был посередь них. Не пошатнулась вера в его могущество и силу.
Однако, когда столько-то человек осталось хоронить погибших, вся остальная армия двинулась дальше. Вскоре и Ворошава появилась. Стояли ее каменные стены крепко, а на стенах еще крепче стояли тевтоны. И началась долгая осада, потому что сразу идти в бой значило бы потерять все войско. И вот ровно через год воины ринулись на штурм, и захватили стены, и порубили всех врагов. Сам князь ворвался в замок, где раньше жил друг его Жигимонт. Ивана окружила сотня немцев, но он лишь покрепче сжал свой меч в деснице и всех до одного перебил вместе с герцогом их Гансом. Тут и подоспели остальные, доложив, что город освобожден.
Вечером вышли из своих убежищ несчастные ляхи. Собралась заново шляхта, вернулся из ссылки Жигимонт, армия польская воротилась в свою вотчину. На радостях устроили пир всем миром: в замке собралась тысяча человек, все сплошь паны и бояре во главе с королем и князем. И пировали тоже очень много времени. Выпили подчистую все запасы вина и водки у короля. А ночью, когда пьяные русские улеглись спать, ляхи достали засопожные ножи и перерезали всех своих спасителей.
И много всяких людей взяло в руки оружие, и в ночь освобождения были убиты почти все дружинники и вои из Руси. Лишь немногие из них смогли вооружиться, пробиться к воротам и ускользнуть от преследования.
Стеная и плача, шли израненные и убитые горем люди обратно в свое княжество. Не таким они представляли конец своей войны во благо польского государства. А вернувшись, увидели, что всех оставшихся в городе вдов и сирот увели в плен басурмане. Хаты и избы лежали в руинах, от многих остались одни закопченные печи. Татарва порубала всех, кого не смогла увести к себе на невольнические рынки.
А Иван тем временем уже гнил в огромной яме, в которую были брошены все погибшие тевтоны и русские…