Одиннадцатая часть.

В последующие пять суток произошло много интересного. Стоило сказать, что нищие и мстительные изгнанники и козлы отпущения сожгли половину домов и поубивали столько же жителей. Затем всем солдатам врага пустили кровь, из тех, кто сдался и не был убит или ранен во время штурма. Свон как мог старался остановить беспорядки.
Что грело душу, черноволосый трактирщик остался жив.
- Так ты, получается, за них был… - грустно сказал он как-то. Вот ведь какое мне невезение. Теперь мне тут жизни точно нет.
- Я бы посоветовал вам срочно уезжать, потому что эти дорвавшиеся до власти изверги никому ничего не простят.
- Это верно… Правда, кто-то меня еще и ограбил во время нападения, но ничего, у меня есть достаточно много денег, чтобы открыть новое заведение где-нибудь в приличных местах, подальше отсюда.
Нездешнему трактирщику всего-то кистенем по лбу врезали. Ничего, лоб у дядьки твердый, и он скоро поправился. А как совсем оклемался, собрал телегу, детишек, жену да и уехал навсегда из этого мрачного Леса посреди не менее мрачных гор.
Ским ходил по улицам разоренной деревни и горько усмехался. Хорош же он был! И только он один виноват в том, что на околице, близ церкви, была вырыта одна большая братская могила, в которую сложили тела всех погибших защитников. Потом местные жители должны были насыпать курганы из каменной мерзлой земли, отдавать все нажитое добро молодчикам-дикарям. Наверное, сюда уже тянулись караваны с тощими, больными детьми и их несчастными матерями.
Нельзя с точностью было сказать, кто прав, кто виноват, но несчастны были обе стороны. Уж лучше бы дикари остались в своих диких землях и шли на поклон к графу или барону, чем вот так вот отбирать счастье у других…
А потом Ским заболел. Дед понял, что дело плохо, и потребовал у победителей сани с лошадьми. Те отмахнулись, потому что великий Аль-Эльхала им был уже без надобности, но сани дали.
Через четыре дня парень уже мучился в бреду на родном топчане, в прогретом воздухе дедовской пещеры.

***

Многому, многому еще предстояло научиться Скиму, но свое первое настоящее испытание болью и сомнениями он прошел. Постепенно из говорливого и незадачливого парня он превращался в уверенного, мрачного и немногословного кровожадного убийцу. До смертоубийств больше не доходило, но Свон специально закалял ставшему мужчиной Скиму характер. Он теперь мог быстро вскарабкаться на дерево, стену или скалу, мог охотиться, сражаться, выживать… Дед обучил его почти всему тому, что знал сам. Прошло еще каких-то полтора года, и вот однажды на свет вышел высокий парень с грубо обкромсанными ножом вихрастыми волосами, голубыми глазами и с закаменевшими мышцами, в сносной, собственноручно сшитой одежке. Он остановился на пороге пещеры, обвел взглядом не растаявшие за лето снега и глубоко вздохнул.
- Чего ты там стоишь? – буднично донесся голос Свона изнутри. – Пошли суп варить, чай, старый я уже, один не управлюсь.
- Дед, мне надо уйти.
- Куда, по большому али по малому?
- Ты не понял. Навсегда уйти. Мне кажется, что я готов.
Дед немного помолчал.
- Ты точно уверен в этом? Ошибка непростительна.
- Да, я уверен. Я знаю все, что мне необходимо.
Старик глубоко вздохнул.
- Что же, ты оставляешь меня в одиночестве после тех двух лет, которые я с тобой провел…
- Выбирайся к людям, - тут же предложил Ским, но Свон только отмахнулся.
- Иди уж, раз прикипело. Не забудь годков так через пять навестить своего учителя, если жив останешься.
- Я обязательно приду еще, дед. И я обязательно выполню то, ради чего жил. Вот увидишь, у меня все получится.
- Мне бы твою уверенность… Я ведь так за тебя волнуюсь… Иди что ли, собирайся… Чего енти сантименталии разводить…
Дед скорбно замолчал, и Ским твердым шагом двинулся внутрь собирать вещи.
Все было готово уже через полчаса. Ским стоял перед дедом, столькому научившем его, и не мог произнести ни слова.
- Что ж, благословляю тебя. Иди и выполни то, для чего ты пришел ко мне много месяцев назад, - наконец выдавил из себя Свон, положил руку на плечо своему ученику. Ским молча кивнул, отвернулся и быстрым шагом начал спускаться по горной тропинке.
Ему еще предстоял путь домой и розыск убежища банды Торака, которая вполне могла и сняться с насиженного места. Да к тому же Ским и приблизительно не представлял, куда беженцы могли направиться после того случая в деревне…
Но он все же продолжал шагать, хотя мысли его и витали где-то вдалеке… Он старался обдумать все, что с ним происходило за все это время и что еще должно будет произойти. И что при этом парень должен будет делать.

***

Ским давно не решался спросить про прошлое Свона, но это часто оказывалось ни к чему. Все свободное время проходило в тренировках и в учениях. Но каково было семнадцатилетнему мальчишке изучать смертоносные приемы, зная, что он их точно будет применять к другим? От такого можно было запросто сойти с ума. Как-то раз, уже после той маленькой войны с деревней Спикула, Ским вдруг впал в ужасное уныние. Он думал, куда отправил своих жертв. Что ждет его там, за кромкой? Может, всевозможные блага, которые обещают вероисповедания? А, может, только пустая чернота, забвение без пробуждения, без осознания себя?
Ским не мог есть, нормально учиться, сражаться, его притягивал к себе всепоглощающий страх смерти!
После очередного пропущенного удара Свон выпрямился и выбил меч из рук ученика.
- Что с тобой? Посмотри-ка мне в глаза! Да у тебя зрачки широкие. Небось заболел, али чего с алхимией напутал?
- Боюсь я, дед, - сдавленным голосом пожаловался Ским. – Боюсь, что будет после смерти.
- Это в твоем возрасте у всех бывает. Хватит на сегодня занятий, нам надо поговорить. – дед провел ученика наверх, усадил у костра и продолжил:
- В мои далекие восемнадцать лет я был еще беззаботным юнцом, прожигающим лучшие года своей жизни. Мы тогда с друзьями подались в наемники, желали заработать денег на беззаботную жизнь… После первого же сражения на меня накатил такой же страх, как и у тебя. Почти все мои товарищи были убиты, а денег досталось немного… В бесконечных стычках я кровью зарабатывал свои деньги, и к концу контракта изо всей компании остался я один. Израненный, без друзей, без надежды, но зато с опытом и деньгами. И что мне еще оставалось делать? Я снова нанялся к тому же командиру, но теперь не ради наживы, а чтобы умереть… Да все никак не получалось. В глупой гонке за смертью я провел десять лет, и что? А за это время можно было сделать кучу всяких других вещей.
Ты боишься смерти, но ты ведь не умираешь. Постарайся достойно потратить свое время. Вот тебе мой совет, Ским: выполни свою цель и беги, беги, скройся и начни новую жизнь. У тебя еще все впереди!
Свон похлопал Скима по спине и рассмеялся.
***
И еще Ским вспомнил про ту книжку, которую ему подарила давным-давно бабушка София. Сначала он попросту не обращал на нее внимания, но потом увидел краешек показавшейся из торбы красной обложки, и руки сами потянулись раскрыть сокровище. На первой же странице красовался толстенный лысый дядька со смешным лицом, и надпись под ним: «Будда».
Поначалу текст показался нудным и неинтересным, но потом встретились строки, которые выражали мысли Скима. Заинтересованный юноша углубился в чтение, думая над каждым словом и о том, как бы он поступил в этом случае.
Например, над одним отрывком он размышлял особенно долго.

«Мы — то, что мы думаем.
Все, что мы есть, возникает с нашими мыслями.
Своими мыслями мы создаем мир.
Говори или действуй с нечистым умом,
и неприятности будут преследовать тебя,
как колесо преследует вола, тянущего повозку.
Мы — то, что мы думаем.
Все, что мы есть, возникает с нашими мыслями.
Своими мыслями мы создаем мир.
Говори или действуй с чистым умом,
и счастье последует за тобой,
несокрушимое, как твоя тень.
«Взгляни, как он обижал и бил меня,
Как он сбил меня с ног и ограбил».
Живи с такими мыслями, и ты будешь
жить в ненависти.
«Взгляни, как он обижал и бил меня,
как он сбил меня с ног и ограбил».
Оставь такие мысли и живи в любви.
В этом мире ненависть
никогда еще не излечивала ненависть.
Лишь любовь излечивает ненависть.
Это закон, древний и неисчерпаемый.
И ты также уйдешь.
Зная это, как ты можешь участвовать в ссоре?
Как легко ветер опрокидывает тонкое деревце!
Ищи счастье в ощущениях,
потакай себе в еде и сне,
И ты также будешь вырван с корнем.
Ветер не может опрокинуть гору.
Искушение не может коснуться человека,
который пробужден, силен и скромен,
который владеет собой и помнит закон.
Если помыслы человека грязны,
если он безрассуден и полон обмана,
как он может носить желтые одежды?
Кто бы ни был хозяин своего существа,
светлый, ясный и истинный, —
он может носить желтые одежды.»

Что такое желтые одежды, для чего они вообще нужны, Ским не знал. Но ясно было одно: этот нескладный стих предлагал людям жить в мире и согласии, быть чистым помыслами, не ругаться, не ссориться, и всем будет щасте. Но как можно быть достойным этих самых желтых одежд, если главная цель в жизни - это любыми способами убить Торака и барона? Этой цели Ским уже посвятил два года своей жизни, так не поверг ли он свою душу во мрак вечных мучений? И что будет, если он, по совету Свона, прикончит обоих и затем постарается начать новую жизнь?
Вряд ли это будет правильно. Вряд ли этот толстый бог Будда простит Скиму его решение. Ведь это было… Как-то неправильно. Как будто он сломал мамино веретено и сделал вид, что это пес Гагань виноват. Что же делать…
Но ведь можно было отступиться! Пока еще никто из них не убит. Можно было покаяться, отречься от своей цели и жить себе преспокойно в мире. И забыть про смерть отца…
Нет. Ским так поступить не мог. В свои девятнадцать лет он стал более упертым и мрачным, и теперь решение во что бы то ни стало отомстить окончательно засело у него в душе. Он теперь просто не мог отступиться. Пусть они умрут, а дальше будь что будет…
И в богов теперь юноша утратил веру. Ведь Спикула убила не божественная кара, а самый что ни на есть живой человек…
В голове установился прочный и нерушимый бардак.

А как там она, мама? Как себя чувствует? Каково ей было два года жить посреди незнакомых людей, защитой перед которыми был лишь пес да Болджер, друг с бандитским уклоном? Конечно, знакомые сельчане не дадут в обиду, но вдруг Торак собрал вокруг себя настоящую армию? Или солдаты нашли разбойников и вырезали всех поголовно? С них станется. Ским еще не забыл наказание барона, благодаря которому заподозренную в разбое деревню чуть не уничтожили. Не подоспей тогда подручные Торака, валялся бы сейчас парень скелетиком в каком-нибудь овражке…

Или что станет со Своном? Старый дядька ни в какую не хочет выбираться к людям. Неужели он так и помрет через десяток лет в своей уютной, но одинокой пещере? Как же нелегко ему, наверное, живется совсем одному… Когда все наладится - а все просто непременно наладится! – Ским обязательно заберет дедулю оттуда. Привезет в собственный дом, где он будет жить с мамой. И все будет прекрасно…
Или не будет. Или убьет Скима какой-нибудь занюханный стражник. Невозможно предсказать судьбу, можно лишь думать и строить планы, да смотреть, что из этих планов выйдет. Свон всегда учил думать на несколько шагов вперед, просчитывать свои действия и предсказывать, что будет после какого-нибудь решения. Помимо драки на мечах и ножах да алхимии он еще развил ум молодого убийцы, направил мозги в нужную сторону да выбил из них лишнюю дурь. Превосходным учителем был Свон…

Ским шагал по глубокому снегу. Для размышлений было еще много времени, но главным пока что было другое. Найти лагерь Торака или то, что от него осталось. Повидать маму. Потом вернуться и убить барона.

Уже было лето. И, хотя уже где-то в тридцати милях снег должен был поредеть и уступить место земле и траве, здесь он пока что покрывал все видимое пространство. Ским шагал, вспоминая, как добирался сюда в прошлый раз.
Пришлось спускаться по скале, на которую он взбирался тогда, давным-давно. С новыми навыками это получилось на удивление легко. Дед специально уделял внимание таким умениям, при помощи которых его ученик смог бы взобраться хоть на гору, хоть на стену крепости. Пальцы сами находили выбоины и уступы.
Наконец парень спрыгнул и вздохнул. Теперь еще примерно десять миль надо идти до подножия горы, затем целый день огибать эту гору, и день-два на путь к дороге.
Экипирован Ским был что надо. В своем новом кожаном костюмчике с капюшоном, в высоких, почти до колен, сапогах, с мечом на боку и с верным ножом. Так же торба до отказа набита пузырьками с различными зельями и порошками, внизу лежат деньги и ингредиенты. А за спиной притулилась еще одна сумка с пищей и с немногочисленной запасной одеждой.
На душе было как-то спокойно и легко, словно бы Ским сделал какое-то важное дело и теперь с легкой совестью мог заняться своими делами. Может, так оно и было: ведь обучение закончено, он стал убийцей, тихим, сильным и незаметным.
Он умел обращаться с ножом, мечом, копьями, метать различные приспособленные для этого виды оружия, красться, воровать, варить различные зелья, карабкаться и, самое главное, логически и здраво мыслить, находить выход из любой ситуации.
С таким набором качеств и навыков он был не просто опасен, он представлял угрозу абсолютно для всего, будь то королевская политика или еще что-то государственно важное. Если бы парню нужно было это испортить, у него, скорее всего, получилось бы сделать это и выйти сухим из воды.
Наконец Ским через несколько дней выбрался-таки из горной области и ступил на настоящую, хоть и замерзшую, землю.
Он находился на дороге, идущей на север. Справа был баронский замок, а слева – трактир, в котором солдаты тогда чуть не пристрелили юношу. Парень подумал и решил, что пока идти в прямую атаку на ненавистного врага не стоит. Помнится, Торак обещался помочь в убийстве? Вот пусть и помогает.
А пока что Ским решил направиться в трактир. Было утро, он переночевал еще на краю леса. К содержателю этого блошиного заведения у него были свои счеты…
Парень постучался, и ему почти сразу открыли.
- Приветствую вас, молодой человек, - сказал жирный трактирщик. Похоже, он не узнал того, на кого доносил…
- Дай-ка мне поесть, - угрюмо сказал Ским.
- Сейчас-сейчас, - хозяин обернулся и засеменил к стойке, но тут застонал, хватаясь за поясницу.
- Вот и моя плата, - прошипел парень и вытащил нож из спины жертвы. Вытащил, перехватил поудобнее и перерезал содержателю кабака горло от уха до уха.
В трактире не было людей. Если бы были, Ским просто довел бы теперь уже мертвого трактирщика наверх и убил бы там. Какая теперь разница?
Юноша вытер нож и руки об одежду убитого, развернулся и вышел наружу. Первое маленькое дело было сделано.
Теперь – до деревни. И надо бы найти дом, в котором приютили заснувшего на дороге парня еще два года назад.
Нет, разумеется, Ским не собирался убивать тех, кто в нем жил. Все должно быть по справедливости. Он отдаст им несколько монет в благодарность, пусть это и немного. На самом деле та семья сильно помогла выполнению цели.
Юноша шагал по дороге весь день, иногда останавливаясь и перекусывая. Один раз мимо проскакал отряд стражников, но никто из них на прохожего не обратил внимания. Наверное, про него все уже успели забыть… Что ж, он напомнит.
На следующий день Ским все-таки отыскал домик своих давнишних спасителей. Это была уютная избенка, прижавшаяся к дороге. Ским постучал в косяк рядом с открытой дверью, ожидая хозяина. Но вышла к нему молодая девушка лет восемнадцати.
- Что вам нужно? – удивленно спросила она.
- Я хотел отблагодарить вас. Два года назад вы приютили замерзающего странника, но я не смог отплатить достойной ценой, - пробормотал растерявшийся Ским и протянул сжатые в ладони деньги. – Возьмите, это немного, но больше у меня нет.
- Так ты тот самый, - прикрыла рот рукой девушка, но монеты все же приняла.
- Удачи вам, - парень кивком поклонился и зашагал дальше.

Следующим пунктом на пути была деревня. Ским дошагал до нее еще через день. Он ожидал увидеть сожженные пепелища или заброшенные дома, но нет! Там кипела жизнь. У дороги играли дети, во дворах трудились женщины, развешивая мокрое белье или кормя цыплят.
Юноша снова растерялся. Что ему тут делать? Ни одно знакомого лица он не видел. Видимо, все выжившие в тот день ушли вместе с бандой Торака, и никто не вернулся. Природа не терпит пустоты, вот и барон, видимо, прислал новых подданных заселить готовый участок.
- Вы не знаете, где тут кладбище? – тихо спросил Ским у какой-то пожилой бабули.
- Тебе зачем, сынок? – прошамкала она.
- Посмотреть хочу.
- Вона там, за околицей.
И действительно, там имелось несколько старых могил с воткнутыми в землю крестами в виде буквы «Х». Но под ними не могли поместиться шестьдесят человек…
Задерживаться не стоило. Надо было идти на поиски разбойничьего лагеря, но куда? Как его можно было найти? Помнится, в тот холодный зимний день помощник Торака что-то говорил про новое надежное место, но, сколько Ским ни морщил лоб, подробностей вспомнить не мог.
Нужно было логически вычислить, куда могли двинуться деревенские.
На юге, дальше по дороге, был город. Ским даже точно не помнил, как он называется. Просто город, в котором жила бабушка София. И, будем надеяться, и сейчас живет. Слева, милях в шестидесяти, снова горы. Они так и идут на юго-запад сплошным хребтом. Там ничего интересного нет, пустошь, неприступные пики да вереск и колючки.
На востоке, насколько помнил Ским, сплошным массивом тянулись леса. Вот и получается, куда идти вооруженным и окровавлены беженцам? Не на север – там их ждал барон. Не на запад – там негде спрятаться. Не в город, где у них могли отобрать оружие и посадить в темницу. А на восток…
На востоке они могли быстро скрыться в лесных зарослях и продвигаться так сколь угодно долго. Лес был очень широким, и невозможно было точно угадать, в каком именно направлении двинулся отряд. Тем более сейчас, два года спустя, когда нет следов и каких-либо подсказок.
Но иного выбора не было.

Свон не учил Скима находить людей в лесу по следам двухлетней давности, и поэтому Скиму приходилось во всем разбираться самому. Отпечатки ног засыпало листьями, которые за это время уже успели сгнить и превратиться в почву. Многочисленные дожди, растаявший снег превращали землю в месиво, в котором эти отпечатки мгновенно терялись. Одно дело, когда знаешь, куда тебе идти, и совсем другое, когда ищешь иголку в стоге сена. Но если стог сена можно сжечь, а иголку поискать в пепле, то лес-то уж никак сжечь не получится. Никаких подсказок и обходных путей не было, и Ским просто купил новой еды и пошел прямо в лес. Спустился с холма, на котором стола деревня, преодолел речку по деревянному мостику из поваленных бревен и зашагал широким шагом по подлеску. Бывало, раньше здесь юноша вместе с матерью собирал грибы и ягоды, но далеко не заходил: боялся волков. Может, так близко к селению волки и не водились, но в чаще – обязательно. И не только волки, но еще и медведи. Кому нужна встреча с медведем? Кроме охотников – никому. Поэтому деревенские и боялись ходить глубоко. Это были баронские земли. По закону весь этот немаленький лесок принадлежал барону. Отец вел Скима на охоту в другую сторону, потому что можно было напороться на лесников или, того хуже, охотящихся дворян и иже с ними. Такие без разговоров пристрелят или прирежут, к гадалке не ходи…
Но Ским ведь сейчас не собирался охотиться. К тому же он сомневался, что барон хоть когда-нибудь по буеракам и бездорожью забредал в лес глубже, чем на сорок миль.
Юноша не был уверен, что он идет правильно. Все его догадки были высосаны из пальца, и он с большей долью вероятности мог ошибиться и потратить время, деньги и силы впустую. Но на карту было поставлено нечто большее, чем моральное удовлетворение от встречи с матерью. Можно было поговорить с Тораком. Он согласует свои действия со Скимом, и тогда барону придет конец. А после можно убить и самого главаря бандитов…
Парень должен думать логически и просчитывать действия на несколько шагов вперед. Барон – Торак - мать. Нужно будет незаметно вернуться за матерью и забрать ее подальше. Скорее всего, в город, где бабушка София поможет купить дом. А там будь что будет…
Ским шагал и шагал по лесу. Сам не заметил, как проголодался. Развел костер и пообедал. Пошел дальше… Потом заночевал. И шел дальше. Ночевал. Шел дальше. Спустя четыре дня он сам уже не знал, правильно ли идет, да и вообще, сможет ли выбраться обратно. Он оставлял метки ножом на деревьях, когда не забывал. Но потом перестал…
Юноша начал потихоньку отчаиваться. Будет некрасиво, если все окажется зря… До чего же однообразен этот лес! Везде сосны, высокие-превысокие… Потом пошли все больше кедры. С них можно было собрать орехи, но зачем? Припасы стали постепенно заканчиваться. Если через два дня он ни на что не набредет, придется добывать пропитании охотой… А имея при себе из оружия лишь нож да меч, это будет проблематично. Можно, конечно, вырезать силки, но сколько на это уйдет времени? Кидаться клинком по животным? Просто смешно.
Но вскоре Ским набрел на какой-то овраг. А в овраге… Лежала почерневшая от времени и дождей телега! Она была перевернута, и из нее вывалились какие-то вещи, но это, тем не менее, все же был признак человека. Парень спустился в овраг и приблизился к брошенному средству передвижения.
Перекошенная, поврежденная, без колеса. Выпавшие ящики вскрыли, из них достали почти все, исключая какие-то камни и труху.
Наверное, эта телега когда-то давно упала с крутого обрыва и сломалась. Когда-то… А может, два года назад?
Кто бы стал заезжать вглубь леса на расстояние больше чем в восемьдесят миль? Ским знал только одну группу людей, которая могла проходить здесь. Если бы все совпало, если бы эта телега оказалась брошенным имуществом кого-нибудь из крестьян…
Ским осмотрелся вокруг, надеясь отыскать еще какие-нибудь подсказки. И нашел! В пяти шагах имелся небольшой бугорок с вкопанной в землю доской. На доске ножом было выцарапано: «Девлин из Стимильда».
Девлин был деревенским кузнецом. И вез, наверное, руду, которую кроме него никто обработать не мог…
Ским теперь был уверен, что эту повозку бросили те, кого он ищет. Он встал, перекрестился буквой «Х» и вскарабкался наверх. Решал, куда теперь идти…
Неподалеку овраг прерывался, и там вполне могла проехать телега. Ским выбрал себе дерево повыше и залез на него при помощь хитро связанной веревки, опоясав ей ствол, тяня за концы и упираясь ногами в дерево. Наверху осторожно присел на толстую ветвь и осмотрелся.
Вокруг зеленое море из кедров и сосен… Всюду… Но нет! Вдалеке, милях в десяти, светлела полоса лиственного леса. А где лиственные деревья, там и вода. А где вода, там и людское поселение.
Ским спустился и, вдохновленный, продолжил путь.
Уже через три часа он выбрел на опушку и умылся в довольно широкой реке. После чего, осмотревшись и не обнаружив никаких признаков поселения, решил двинуть вверх по течению.
И ни разу не пожалел об этом решении. Все складывалось уж очень удачно… Потому что через полчаса парень увидел небольшой сарай с двумя топчанами и столом внутри. Пол покрывал толстый слой рыбьей чешуи. Снаружи имелись палки для просушки сетей и припрятанная в кустах лодка.
Если тут есть рыбацкий сарай, то рядом должна быть и тропинка к лагерю. А никто другой тут селиться не стал бы… Разве что лесники, но те обычно не заботятся о такой роскоши, как отдельный домик для рыбалки. Да и слишком далеко для них…
Ским чуть ли не бегом бросился по отыскавшейся тропинке. Продрался сквозь заросли березок и ив и выскочил на опушку.
Впереди виднелись несколько рядов частокола, крыши домов и холм с одинокой избой наверху. Вился едва различимый дымок, слышались негромкие голоса людей и стук плотницкого молотка.
Осталось лишь узнать, то ли это место, которое нужно юноше. Но в душе все ликовало: он нашел!