Дресиль довольно-таки хорошо знал Степь. Он провел в ней всю свою жизнь и не знал другой. По пути он, охая и хватаясь за места, поврежденные в последней битве, рассказывал Скиму про нее.
Ильиня была почти что западной пограничной рекой Степи. За ней лежали все те же земли евпахов, которые не имели четкой границы с тулукменскими. Были местные большие города, такие, как Древец и Зохша, и маленькие станицы населением в двести-триста человек. У врагов же жизнь была другая. Они путешествовали все время, оставаясь на одном месте до тех пор, пока могли кормиться их лошади. Им не нужны были деревянные или каменные дома, они жили в юртах, больших круглых палатках с дыркой-дымоходом наверху.
Ехать предстояло долго. Конечно, не так долго, как от Зоммерштадта до Кляйнебурга, но все-таки прилично. Навскидку около пятнадцати поприщ, что равнялось четырехстам милям. Пересекая при этом реки, проходя мимо дружественных и не очень поселений. Но Дресиль вел уверенно. По его словам, и дорога получится короче, и врагов поменьше на пути встретиться, если идти по его хитроумному маршруту.
Ехали они в разговорах, ночами поодиночке дежуря и не зажигая костров. Ским время от времени пытался придумать план, как вызволить Эльту из новой, еще большей опасности, но так и не пришел к какому-либо решению. Тулукменов пять тысяч, и что против них могут сделать всего-то два подраненных евпаха? Может, выкрасть ее, не вступая в бой? Ага, прямо из юрты хана, вместе с казной и наложницами. Другими наложницами… В общем, никакие планы не приходили в голову. Оставалось только надеяться, чтобы что-нибудь нужное вскоре само собой изобрелось.
Перед выездом из деревни евпахов Ским на полученные в бою деньги купил еды в дорогу. Попорченную кольчугу у кузнеца латать было некогда, они выходили как можно раньше. Из оружия у парня был только меч – к сабле он так и не привык. Быть может, позже удастся овладеть ею, но сейчас впереди имелись более важные дела. Например, спасти невесту, в которую ты влюблен и на которой обещал жениться.
Со временем Ским стал хорошим наездником. Раньше, три года назад, когда он жил в деревне, ему не удавалось покататься на лошади, но последнее время он только и делал, что разъезжал повсюду на своем гнедом жеребце. Теперь он даже мог угнаться за урожденным евпахом. Дресиль, к слову, взял себе трофейную белую кобылу – его конька зарубили в последнем сражении.
Спустя шесть дней пути они переправились вплавь через широкую спокойную реку, чуть не потонув. На другом берегу оказалась станица; в ней путешественники пополнили запасы продовольствия и как следует отдохнули. Из деревеньки уже отбыл свой атаман: присоединился к какому-то там полковнику. Весь полк числом в четыре тысячи всадников ушел на юг, к самому морю. Что там понадобилось евпахам, ни Скиму, ни Дресилю было невдомек, и они просто продолжили ехать дальше. Мало ли, какие планы могут быть у высшего начальства.
Через пять дней они приехали в городок. Старейшина в нем пожаловался, что увел почти всех боеспособных мужчин в Древец, где был всеобщий сбор. Беспокойство старейшины было еще вызвано тем, что на горизонте дозорные видели клубы пыли. А ну никак вражья армия подходит?
С некоторых времен Ским начал доверять таким признакам беды, как дым или пыль в степи. В хорошую погоду наступающую армию можно определить за двадцать миль по тучам от дымных костров, а так же по запаху.
Он спросил старейшину, кто самый вероятный противник, сейчас замеченный вдали. Ответ был таков: Углук-хан. Раньше он обитал на несколько поприщ восточней и южнее, но сейчас его орда, вероятнее всего, снялась с места для грабежа.
- Вот оно, - сказал Ским Дресилю вечером в местной таверне. – Если это действительно тот самый хан, которому тот продал Эльту, то нам остается только одно.
- Да. Их всего-то в две с половиной тысячи раз больше.
- Я не собирался драться. Просто выеду им навстречу без оружия. Попрошусь к хану и попробую выторговать у него девушку. Это единственный выход.
- И что ты предлагаешь ему взамен? Свой меч? Но ты – евпах, а евпахи не перебегают к врагу. Иначе мне самому придется сразиться с тобой.
- Я постараюсь придумать что-либо еще. Выбор есть всегда, надо только лишь разглядеть его.
- Что ж… Я обещал следовать за тобой. Какой бы твой поступок не был безрассудным, я в деле.
Завтра им предстояло добровольно сдаться в плен.

***

Они поскакали быстро, размахивая какими-то купленными в городке по дешевке белыми флагами. Если тулукмены не согласятся на переговоры, то их просто расстреляют из луков, как послов того самого обреченного городка. Лагерь противника был увеличенной раз в сто копией становища Брахо. Все те же юрты и кибитки из шкур, пасущиеся неоседланные лошади, целая тьма врагов. Им навстречу выехало несколько встречающих.
- Ти кто такой? Засем приехал? – сказал смешным голосом самый главный из них, в нагруднике и с саблей с позолоченными доспехами. Но Ским бы не рискнул смеяться над его акцентом: жизнь дороже.
- Я хочу поговорить с Углук-ханом. Хочу выкупить пленного.
- Ти не из местных. Откуда будес?
- Я из Стимильда, деревни далеко на севере. У твоего хана в плену очень важный для меня человек, и я готов предложить за него очень много.
- Я не визу золота.
- Я спрятал его, чтобы меня не ограбили.
Встречающий в компании своих охранников подумал и затем небрежно бросил:
- Еззай за мной. Думаю, хану будет угодно с тобой поговолить.
Ским с Дресилем под стражей въехали в лагерь. Повсюду снвоали туда-сюда мужчины-тулукмены, все как один похожие друг на друга: с длинными тонкими усами до плеч, с узкими глазами и высокими скулами. На полупленников-полупослов они не обратили ровным счетом никакого внимания.
Шатры и юрты стояли вразноброс, хаотично, но все-таки образовывали длинную улицу, по которой и проехался отряд. В конце концов они остановились перед охраной ханового жилища.
Шепелявый тулукмен сказал что-то им на своем наречии, и один из стражей кивнул. К охране присоединились еще два человека. В конце концов внутрь шатра юркнул слуга и через минуту вылез обратно с предложением войти.
Углук-хан устроился очень комфортно. Всей утвари, которой была уставлена юрта, хватило бы на то, чтобы содержать небольшой отряд в течение месяца. Сам изрядно растолстевший и постаревший повелитель возлежал на подушках из дорогого бархата и попивал вино из кубка, украшенного разноцветными драгоценными камнями и жемчугом. Позади импровизированного трона стояли еще два безмолвных стража с руками на саблях.
- Надо же! Парочка евпахов не побоялась пройти прямиком в мой лагерь. Неужели решились сторговать у меня неприкосновенность своего вшивого городишки? – почти без акцента произнес правитель.
- Один из них сказал, что хочет обменять на что-то ценного пленника, - ввел в курс дела сразу и хана, и евпахов встречающий, как бы намекая на то, что другие цели переговоров будут неприемлемы.
- У меня нет пленников. Я выступил в поход только несколько недель назад и еще не разу не встречал отрядов врага.
- Это девушка, милорд, - собравшись с мыслями, сказал Ским.
- Милорд?
- Так на севере называют благородных правителей.
- Так ты с севера?
- Из Ровудана, милорд.
- И что же за девушка? Та, которая пленник?
- Ее зовут Эльта фон Колстинг. Мы разбили на границе отряд Брахо и узнали, что леди Эльту сразу же купил у налетчиков какой-то работорговец и повез ее вам.
- Да, у меня во многих местах есть свои работорговцы. И кое-кто действительно недавно поставил мне хорошенькую северяночку. Голубоглазую, с золотистыми волосами… Жаль только, что я уже стар для подобных утех, и поэтому я отдал ее…
- Кому? – позабыв про учтивый тон, воскликнул Ским.
- Для начала ответь мне, кем для тебя является эта девица.
- Она моя невеста и будущая жена… милорд.
- Как трогательно. Что ж, вижу по твоим глазам, что ты не врешь и ради нее готов на все. Ведь правда?
- На все.
- Я отдал ее Тулуг-беку с наказом подождать до конца осады. Только после нее он сможет овладеть этой… Эльтой.
- Какой осадой? – вскричал Дресиль и сделал шаг вперед. Несколько сабельных лезвий тут же уперлись ему в грудь и в спину.
- А вот ты – настоящий евпах. Но главный среди вас не ты, так что, я боюсь, северянину придется отвечать за поступки своего подчиненного.
- Подожди, - сказал Ским Дресилю. – Но что это за осада? И что мне придется сделать, чтобы забрать наконец свою невесту обратно?
- Насколько мне известно, тридцатитысячная орда осадила Древец вместе со всем евпахийским войском. И Тулуг-бек командует сражением.
Ским и Дресиль замолчали, пораженные ужасной новостью.
- Ради Эльты я готов на все, - наконец сквозь зубы выдавил парень, а евпах дернулся как от удара.
- Тогда открой нам ворота перед штурмом. Мне все равно, как. Хочешь, в одиночку перебей весь гарнизон Древца, хочешь, ночью взберись на башню и подними барбакан. Главное, чтобы тулукмены беспрепятственно ворвались через ворота внутрь. Вот тогда Тулуг-бек отдаст тебе твою драгоценную северянку.
- Ради нее я пойду на все. Прошу, дайте мне грамоту или письмо, чтобы я смог убедить Тулуг-бека в истинности ваших слов.
Углук-хан рассмеялся. По его знаку слуга принес свиток.
- Я заранее знал, что за такой красоткой кто-нибудь да непременно приедет. Передашь ему это, - слуга преподнес свиток Скиму.
- Благодарю вас, милорд. Я буду рад помочь вам ради своей невесты. Могу ли я идти?
- И что, даже не попросишь за тот городок, который я послезавтра сожгу? – удивился хан.
- Какое мне дело до местных смердов? Любовь важнее их жалких жизней.
- Что ж, ступай. Но я посоветовал бы тебе следить за своим спутником. По его виду, он вот-вот прирежет тебя.
Ским просто молча поклонился, всем своим видом выражая учтивость.
Охранники неодобрительными взглядами проводили удаляющихся евпахов. Те быстрым шагом выехали за пределы лагеря и удалились на достаточно безопасное расстояние.

Дресиль резко осадил свою кобылу и достал саблю.
- Как ты мог? Я доверял тебе! Ты же присягнул Андрию, обещался сражатсья за свободу и дело евпахов, а вместо этого при первом же попавшемся случае переметнулся на сторону врага!
- Успокойся! – резко прервал его Ским. – Ты судишь неверно.
- Как неверно? А что ты сказал про тот город? Ты же обрек их всех на смерть!
- Они и так были обречены. Мои слова не убедили бы хана.
- А ворота? Ты обещался открыть ворота союзного города врагам только из-за призрачной надежды получить Эльту! Ты уже предал нас и произнес перед тулукменской собакой обязательства прислуживать ему!
- А ты подумал, что я собираюсь выполнять эти обязательства? – Ским улыбнулся и разорвал надвое свиток, выданный ему слугой хана.
Дресиль потерял дар речи.
- Мы забрались в логово врага и узнали, что Эльты там нет. Узнали, где она. И, что самое главное для тебя, узнали, что Древец находится в осаде. Мы остались живы, а это уже очень много значит. От наших знаний теперь зависят судьбы тысяч евпахов.
- Но… Ты же…
- Я останусь верен клятве служить делу свободы. И прямо сейчас я поеду в Древец. Попытаюсь уже не переговорами, а боем вызволить Эльту. А ты езжай на юг, к морю и приведи сюда тот самый полк из четырех тысяч всадников. Думаю, они придутся весьма кстати, когда начнется большая драка. Пускай полковник собирает повсюду ополчение и всех воинов, которых только можно собрать. Нельзя медлить.
- Хорошо. А как же Андрий?
- Я вернусь в обреченный город и уговорю старейшину послать на запад нескольких гонцов. Авось некоторые из них и достигнут цели.
Глаза Дресиля наполнила надежда. Он смущенно потупил взор.
- Извини, Ским. Я зря сомневался в тебе.
- Некогда рассусоливать. Езжай сейчас же и как можно быстрее. Любая минута промедления может стоить жизни другим людям.
- Я отправляюсь немедленно! Удачи, Ским! – с этими словами евпах стремительно, как ветер, ускакал на юг.
А Ским, грустно улыбнувшись, достал нож и порванный наискосок свиток. Несколько раз проткнул его, затем, зашипя от боли, надрезал заживающую рану и брызнул кровью на пергамент.
Наивные глупцы. Он всех их обманул.
Свиток отправился на дно седельной сумки. Юноша мысленно помолился Вагту и отправился не на запад, к городу, который уже через послезавтра будет сожжен, а на северо-восток, к Древцу. У Тулуг-беку и Эльте, его невесте, его возлюбленной северяночке.

Ским двигался на северо-запад, за четыре дня преодолев около ста миль. Из-за быстрой скачки лошадь пала на второй день; дальше пришлось передвигаться пешком, пока Ским не купил в первой же встреченной деревушке самого дешевого коня – денег почти не оставалось, как всегда. Зато потом он наконец приехал к месту назначения.
Древец стоял на берегу реки, защищающей его с двух сторон. Что-то в нем было подожжено: в небе вилась вялая струйка дыма. Время от времени над травой раздавался глухой треск – осадные машины вовсю обстреливали стены. Осадный лагерь почти полностью окружил поселение палатками и шатрами. Издалека он казался просто серой кучкой навоза, и лишь с расстояния в полмили Ским разглядел лениво снующих туда-сюда людей.
Разъезд остановил его именно на этом месте. Десять всадников обычного тулукменского вида: серые или коричневые халаты, меховые шапки с высокими шпилями, узкие глаза, усы до груди. Усы жидкие и тоненькие, не то, что у евпахов.
- Послание от Углуг-хана Тулук-беку, - прокричал Ским дозорным, чтобы его не расстреляли еще издалека.
С ним поговорил командир.
- Хан послал меня. У меня письмо. Вот, - парень достал из сумы разорванный пергамент с застывшими пятнами крови.
- Печать вроде в порядке. Почему свиток так испорчен?
- Пришлось убить пару евпахов по пути, иначе они разоблачили меня, - соврал Ским, и доверчивый командир дозорных пропустил его.
Он медленно ехал, поглядывая по сторонам. Несколько требушетов метали камни, баллисты стреляли по воротам. Увы, у первых точность не позволяла прицельно попасть по дверям, а у вторых не хватало мощности. Кстати, ввиду отсутствия вблизи приличного леса, все машины явно были привезены в разобранном виде с обозом.
Тулукмены не спешили нападать или останавливать юношу. Раз разведчики пропустили, значит, надо. Осаждающих больше занимали котлы с похлебкой и редкие лагерные маркитантки. Таким образом, Скиму пришлось показывать изорванный документ еще только два раза: недоверчивому патрулю и страже у шатра. С каких-то пор ожидание, пока правитель не соизволит принять его, вошло в привычку. Стоит вспомнить хотя бы Углуг-хана или графа Людвига фон Зоммерштадта. И то, как Скиму пришлось ждать у ворот его резиденции, волнуясь за сильно рисковавшую Эльту…
Если и у местного царька с армией не окажется девушки, это, скорее всего, будет конец. Уставший от постоянного напряжения, как морального, так и физического, от недоедания и бесконечной погони, от сомнений и ожидания худшего Ским, скорее всего, не выдержит. Просто зарежет бека, или как там его, а затем умрет в бою. На что вообще можно надеяться, когда твоя невеста уже с месяц в плену у непонятно кого? Вдруг обесчещена, изнасилована, убита? Такие терзания сведут с ума любого. Больше всего на свете Скиму сейчас хотелось срочно убить кого-нибудь. Ярость накопилась за все время. В прошлый раз злость удалось выплеснуть на бароне фон Колстинге, следующим будет Тулуг-бек.
Внутрь его впустили достаточно быстро. И тут не обошлось без охраны, но это было объяснимо: ведь пришел он в одежде евпахов. Врагов.
- Так значит, тебя послал мой старый знакомый? – этот тулукмен был еще молод, быстр и вполне способный на насилие.
- Да. Я говорил с Углук-ханом, и он послал меня к милорду с вот этим письмом. Я сожалею, что оно в таком виде: его подпортил один евпах. Я убил его четыре дня назад.
- Ты не похож на нас.
- Я шпион. Жил в столице, пока мне не дали понять, что я нужен для какого-то дела.
Бек приказал одному из придворных прочесть свиток.
Письмо было на неизвестно языке. Выслушав его, бек задумчиво кивнул и снова обратился к Скиму.
- Так значит, ты должен открыть для моей армии ворота Древца в обмен на пленницу?
- Да, милорд.
- У меня есть та, о которой тут написано. Мой друг прислал ее около двух недель назад. Зовут ее, кажется Эльза или Эльта, на северный манер.
- Должно быть, это она.
- Да. Но ты должен понимать, что с пленницей я расстанусь только когда город будет захвачен. В случае неудачи или засады она умрет.
- Да, милорд, - голос Скима дрогнул. – Но не могу ли я сначала повидаться с ней?
- Хорошо, я окажу тебе такую милость. Но только повидаться.
Сердце юноши забилось сильнее. Неужели это правда?
Его провели в другой шатер, тоже охраняемый. Внутри сидела спиной ко входу девушка с длинной заплетенной косой.
Ским встал как вкопанный, глядя на нее.
- Эльта, - несмело позвал он ее.
Девушка обернулась.

***

Дресиль не останавливался на долгие привалы до тех пор, пока не объехал половину южных степей, принадлежащих евпахам. Повсюду предупрежденные им атаманы и тысяцкие снимались с места и ехали в место сбора – Окомень. В отличии от Скима, воин взял с собой достаточное количество денег на покупку сменных лошадей. Через три недели он уже явился к полковнику и убедил его отказаться от набега на южные степи и направить свое войско на север. Через месяц он сам явился в Окомень, где к походу подготовилась уже большая конная армия. Четыре тысячи отборных всадников, девять тысяч простых воинов, две тысячи пехотинцев и обоз. Вся эта толпа просто не вместилась в город, и поэтому большая часть войска встала лагерем невдалеке.
Собралось гораздо больше, чем он успел позвать. Уже предупрежденные отряды оповещали других, и уже вместе они двигались дальше. Дресиль не знал, велик ли отряд Тулуг-бека, но надеялся, что с собранными силами его удастся одолеть. Если же нет… Тогда все пропало. Почти такие же силы, как в Окомени, собрались в Древце еще до осады, но неизвестно, не ослабли ли они еще. Возможно, если ударить одновременно с двух сторон, удастся прорвать осаду и разгромить тулукменов вылазкой…
Андрий тоже был здесь. Сначала он собирался ехать в Древец, но из быстро разлетевшихся за месяц слухов узнал о новом месте сбора и направился туда. Дресиль вернулся к атаману и рассказал о принятом Скимом решении. Они договорились, что пока евпах будет в подчинении атамана. В это время в город пребывали небольшие отряды ополчения, всадники, наемники и маркитанты с проститутками. Движение вокруг никогда не затихало. Все-таки пятнадцать тысяч воинов собралось в лагере.
За месяц Дресиль успел познакомиться в лицо со многими вождями: с молодым Соколом, приведшим за собой три тысячи подданных; с тысяцким Братиславом Волемским, Бовисом из Жнивы, со Старым Гвидоном Южнобережным, полковником Кривягой Шульным. У всех них с собой были личные отряды, порой насчитывающие до нескольких тысяч человек. Чтобы убедить их всех, Дресилю потребовалось напрячь все свои силы. К каждому требовался свой подход. Сокол польстился на трофеи и добычу, Кривяга не поступился честью и присоединился ради помощи товарищам, у Гвидона в Древце просто остался сын. К концу путешествия гонец не только приобрел кое-какие навыки переговорщика, но и просто банально разорился на лошадях и чуть не умирал с усталости. Целую неделю он не приходил в себя, а когда наконец оправился, узнал, что каждый полководец пожертвовал ему по тугому кошелю.
К тому времени почти все обещавшие приехать уже приехали, и поход был назначен через несколько дней.

Когда пятнадцать тысяч человек одновременно идут по степной дороге, это незабываемое зрелище. Пыль поднимается тяжелым удушливым облаком, накрывая вереницу всадников, пеших и обоз. В случае нападения телеги с лагерным добром перестроятся в вагенбург – известную тактику в здешних местах. Но пока что их тянут лошади, быки или мулы, которые тоже поднимают пыль. Самое непочетное место – в хвосте отряда, где простым воякам выпала участь задыхаться позади тысяч своих товарищей. Командиры и военачальники выехали вперед именно из-за этого.
- До Древца четырнадцать поприщ, а с войском мы пройдем их за двадцать пять. И это если повозки будут нечасто ломаться, - сказал Дресилю атаман Андрий.
- У нашего войска есть свои управляющие. Пускай они занимаются проблемами снабжения.
- И все-таки, это коснется даже высшего командования. Одно дело – пересекать Степь в одиночку, и совсем другое – с войском.
- Я это знаю не хуже любого другого евпаха. Ближе к Древцу у нас уже будет сотня дезертиров и умерших от болезней или прочих напастей.
- Поговорим о другом. Пусть капитаны сами разбираются со своими отрядами. Меня вот беспокоит лишь то, держатся ли еще наши братья в осаде. Вдруг город взят приступом? Или защитников уморили голодом? Ведь внутри стен собралась многотысячная толпа.
- Если мы придем туда и обнаружим только лишь сожженные остовы, весь поход потеряет смысл. Отряды разбегутся в погоне за победителем, а некоторые просто под шумок отправятся пограбить. Только на защитников у нас надежда.
- Еще целый месяц… Целый месяц трястись в дороге, пока наши братья умирают!
- Увы, этого нам не избежать.
Чуть позади ехала немного прореженная сотня Андрия. Все конные, с собой лишь две-три повозки, все остальные необходимые вещи в седельной сумке. Немного впереди отряда рысит Малюта с сыном – самые преданные люди атамана. Именно на Малюту он положится в бою или доверит ему командование в свое отсутствие.
- Что сказал тебе Ским? – выехав вперед, поинтересовался Умах. Несмотря на уродливый шрам, он был юркий и преуспевающий юноша. Заводил знакомства, вовсю любился с девками и неплохо дрался на саблях. Если не погибнет, станет хорошим евпахом и, возможно, предводителем.
- Он послал меня поднимать войско, а сам поехал в Древец. Вроде бы, хотел как-то выкрасть или отбить свою невесту, пока мы будем ехать.
- Просто вот так вот взял и уехал?
- Нет, он должен был еще посетить какой-то маленький городок и через него передать вам весть.
- Но мы не получали гонца. Наш отряд просто встретил другой, после чего уже вдвоем отправился в Окомень. Насколько я знаю, никаких вестей от Скима не было.
- Как? Неужели его схватили?
- Его схватить не могли – ты-то ведь доехал в целости и сохранности, погони не было. Выходит, или убили гонца, или…
- Он не заезжал в город, - по спине Дресиля прополз неприятный холодок. – И он не надеялся, что помощь придет.
- Когда мы приедем, пройдет уже два месяца с того момента, как вы расстались. Быть может, Ским и его невестка уже мертвы. А если и нет, он бросил нас.
- Но это знаем только ты и я, верно?
- Пока да.
- Если это предательство… Я с самого начала так и подумал. Черт, может быть, он как раз и хотел разделиться, чтобы погоне было сложней найти его. Он обманул меня!
- Надеюсь, про осаду Древца – это все правда? И тот старый хан не обманул тебя?
- Нет. Я своими ушами слышал. К тому же, есть и другие доказательства.
- Да, да. Например, отсутствие вестей и посланий из города. Остается только надеяться да подгонять лошадей. Всем нам придется помаяться в ожидании, - с этими словами ухмыльнувшийся своей жуткой рожей Умах поднял руку в прощальном жесте и отъехал, а Дресиль подумал о предательстве Скима.
Слова молодого воина вселили в душу неуверенность и сомнения. Конечно, все его доводы и выводы построены на слухах и склеены непрочным раствором, но ничего другого не остается. Выхода просто нет, менять что-либо поздно. Сейчас пятнадцать тысяч евпахов полны решимости перебить осаждающих, и поход нельзя отменить только из своей прихоти. Дело сделано, вести доставлены, и Дресиль военачальникам больше не нужен. Теперь его слова перед ними ничего не стоят.
Время тянулось действительно очень медленно. Сначала в воздухе повисла удушающая жара; через четыре дня она сменилась недельным проливным дождем. Дорога превратилась в грязевую канаву, и три дня пришлось простоять в небольшом городке, ожидая смягчения погоды. Наконец, когда все было готово, оказалось, что местные растащили четверть лагерных запасов. Пришлось брать городок приступом. Старейшина выдал все сворованное и еще от себя приплатил, но его несмотря на это повесили вместе с ворами. Потом пришлось чинить телеги, судить нескольких пойманных дезертиров, все проверять и перепроверять. В итоге была потеряна целая неделя, и поход затянулся.
Когда до Древца осталось только четыре поприща, далеко впереди уже вовсю разъезжали евпахийские фуражиры и разведчики. В короткой стычке был разбит вражеский разъезд, обнаружен первый солидный отряд тулукменов в тысячи полторы человек.
Увы, боя не случилось. Конные степняки успели ускакать прочь к городу, зато все теперь были уверены, что Древец осажден по-настоящему. Осталось только одно: подобраться поближе, построить вагенбург и разбить врага.
Было решено разбить войско на три части. Вся пехота спрячется за кругом из укрепленных телег, половина конницы засядет где-нибудь неподалеку в засаде. Вторая половина выедет вперед, завяжет бой и затем заманит бОльшую часть врага в ловушку. План наипростейший, но даже он имел шансы на провал. Вся надежда теперь заключалась в том, чтобы вторая половина конницы сама не увязла в бою и не понесла слишком большие потери. Все евпахи теперь на привалах точили оружие в ожидании и предвкушении. Вокруг царила какая-то мрачная атмосфера, было почему-то совсем не весело думать о предстоящем сражении. Каждый чувствовал, что это не просто драка, это что-то очень масштабное, что вряд ли повторится в их жизни.
Битва состоялась на тридцать четвертый день после выхода из Окомени.