Битва у Зоммерштадта.

Этот день начался с колокольного звона, всеобщей побудки и построения на площади перед воротами. Она оказалась забита полностью, так как народу было особенно много. Затем Иоганн отправил Василя с небольшим отрядом на переговоры. Вместе с ним повезли все еще страдающего от раны сира Адамса.
- Иоганн Гребер всегда выполняет обещанное и никого не предает, - сказал напоследок евпах рыцарю и тем, кто его забирал с собой.
Затем армия северян вышла из города, строясь рядом со стенами. Арбалетчики и лучники-ополченцы остались на стенах, а стрелки Торака вышли на три сотни ярдов вперед. Конница, пока ровуданцы не очухались, ускакала в лесок южнее восточной дороги, на которой стояли отряды. Гребер посередине строя, Свон с левого фланга, Торак – с правого. Негоже класть все яйца в одну корзину. Каждого военачальника защищал отряд латников, тяжело вооруженных и достаточно хорошо подготовленных. Встали в две линии – одна на двадцать ярдов опережала другую. Это было на случай, если враг прорвется – будет кому затыкать брешь. Задняя линия упиралась спинами в стены. Когда отряды построились, Иоганн велел всем садиться. Люди расположились на засыпанной снегом земле, кто на щитах, кто просто так. Им следовало подождать, пока барон не начнет атаку.
Ричард своего младшего сына получил и очень обрадовался. Бурную радость огорчило известие, что самозваный граф вышел из города, чтобы возглавить сражение. Как же старику не хотелось сражаться теперь… Но преданность королю пересилила нежелание. У барона преимущество в коннице – два рыцаря возглавляли полторы сотни конных латников. К тому же, осталось еще много пехоты… Пехоты… На нее надежды было мало, как и на успешность предстоящей битвы. Но если Ричард соберет свои войска и отступит, это будет выглядеть как предательство и трусость. Поэтому старик, с озлоблением почесав свою голову, велел готовиться к атаке.
Из опустевшего лагеря вышло больше полутора тысяч пехотинцев. Кто-то из них был вооружен хуже, кто-то лучше, но это уже не имело большого значения. Люди Торака, четыреста человек, были вооружены ничуть не хуже: кирасы, шапели, алебарды, фальшионы, мечи.
И вот уже настал полдень, притомившиеся в ожидании солдаты нервно сжимали оружие и хотели поскорее уже подраться. С места Иоганна было видно, как мимо вражеского строя проскакал какой-то всадник, видимо, крича воодушевляющую речь. По команде, переданной через гонца, все триста лучников северян, выбежавших вперед, открыли огонь. Им удалось дать двенадцать залпов, пока неповоротливый строй пехоты приближался к ним, а затем стрелки отбежали назад, встали перед первым строем, выстрелили еще по два раза, после чего через ворота вернулись в город, взяли запасные колчаны и заняли позиции на крепостной стене.
Огромная сосиска вражеской армии приближалась медленно, но почти ровно. В итоге, когда обе стороны угрожающе заорали друг на друга и когда наконец началась атака, бои начались по всей длине построения.
Иоганн стоял в центре, позади двойной линии телохранителей. Как всегда, в полном тяжелом рыцарском доспехе, он не вмешивался, пока впереди стена щитов чуть не поддалась назад. Гребер врубился в прорвавшихся врагов и двуручным мечом раскидал их по сторонам, игнорируя слабые удары фальшионами. Занял пустующее место в строю. Тут же его с боков подперли щитами – дополнительная защита. Весь бой теперь для военачальника стал равномерным и утомительным: поднял цвайхандер, с силой опустил. На снег падает отрубленная конечность, хлыщет кровь, убитый или покалеченный враг падает на землю, мешает идущим следом. Затем сверху посыпались вражеские стрелы, но обстрел поразительно быстро прекратился. Из гущи схватки не было никакой возможности следить за ходом боя, и поэтому Гребер сосредоточился лишь на своем мече и на строй алебардистов впереди. Алебардисты… Они подошли почти вплотную, ступая по телам отброшенных назад однополчан. Синхронно страшные орудия опустились на щиты и шлема северян, поднялись и опустились…
Удар по голове алебардой со всего размаха сравним разве что с ударом бревном. Из глаз Иоганна посыпались искры, все вокруг потемнело, он потерял равновесие и упал на спину. По груди кто-то прошелся. Граф никак не мог подняться и нашарить обороненный цвайхандер. Мелькающие руки и ноги… Неужели поражение так близко? Латники мятежников отступали назад, теряя людей. Вот кто-то из них заметил оглушенного графа и возглавил контратаку. В результате короткого боя строй алебардистов отошел назад, а раненного военачальника сумели подобрать и отнести в тыл.
Но бой с прорывом первой линии продолжался. В сражение вступили резервы, оттеснив врага назад. Отряды ополчения Ричарда после понесенных потерь дрогнули и побежали, но… Барон пустил в ход свой единственный козырь. Полторы сотни тяжелых конников прорвались почти к самой крепостной стене, где их обстреляли арбалетчики. Позади них осталась просека из тел северных дикарей, возглавляемых Своном. Однако врагов все-таки удалось окружить и добить с помощью пеших евпахов, пришедших из резерва.
Ход сражения было сложно предугадать, обе стороны понесли изрядные потери и устали, но все решила засада. Две сотни евпахов на конях вырвалась из леска и почти в самом начале боя перебила всех вражеских лучников. Затем Василь развернулся и ударил в тыл пехоте, насевшей и потеснивший северян к самой крепостной стене. Запаниковавшие солдаты побросали оружие и разбежались. Видя их бегство, дезертировали и другие. И так до тех пор, пока вся изрядно поредевшая армия барона не отхлынула назад и не бросилась удирать по дороге.
Василь Лиходей принял правильное решение и повис у дезертиров на плечах, рубя и уничтожая бегущих. Он отстал от них только через полторы мили, когда кони окончательно притомились после сражения.
На поле боя уже спешно собирали раненых. Относили их в Зоммерштадт и там оказывали помощь. Плененных врагов сгоняли в толпы и оставляли снаружи под охраной. Отряд отправился захватывать вражеский осадный лагерь и грабить его. Усиленно вели подсчет потерям.
Каждый военачальник знал, что делать. Свон охранял пленных и подбирал раненых, разбойники Торака обдирали мертвых, евпахи грабили, зоммерштадцы вернулись к своим семьям. Только те, кто выжил, а таких осталось сотни три против изначально пяти.
После победы показалось, что северяне потеряли чуть ли не половину армии, но это было преувеличение. От силы человек шестьсот, причем это вместе с ранеными. При растаскивании вражеских рыцарей обнаружили мертвого барона и его наследника, а так же ругающегося и проклинающего все и вся сира Адамса. Он единственный, кто остался жив. Его пока решили оставить для разговора с еще не очухавшимся Гребером, приходящим в себя в ратуше.
Концом этого дня стало то, что в Зоммерштадт ввезли награбленное в лагере добро.

***

Вновь собрали совет. Иоганн спрашивал о потерях.
- Сорок два конника, остальные почти все из пехоты. Полторы сотни дикарей, двести зоммерштадцев, остальные – пешие евпахи и люди Торака, – огласили ситуацию военачальники.
- Итого у нас осталось около двух тысяч человек… И с такими силами мы должны захватить Остберг.
- Захватим, не беспокойтесь, ваша милость, - сказал Торак. – У меня остались все лучники, осадное снаряжение мы захватили у врага, а в Остберге не осталось людей.
- Это радует. Но без переговоров с Аркадаром мы ничего не сможем сделать… Надо как-то убедить их возобновить войну.
- Гребер, одну минуту, - Василь тыкнул пальцем в карту. – Ведь Остберг защищает горную дорогу и перевал?
- Да. По ту сторону горного хребта – Аркадар.
- Если мы возьмем эту крепость, то откроем путь крестам. Они смогут вторгнуться в Ровудан с северо-востока, когда основная битва идет на полтысячи миль южнее. Аркадарцы смогут с нашей помощью перейти через перевал, который раньше был для них недоступен, занять Зоммерштадт и дальше напасть на Нордсбург или Рикштадт. Хотя я выбрал бы Нордсбург. Если кресты последуют этому плану, у них в руках окажется половина герцогства и весь Север. А там недолго втянуть в войну и князьков из Северных Дебрей.
- Поразительно, - выдохнул восхищенно Гребер и разгладил пышные усы.
- Сейчас весна, вскоре дороги раскиснут, и королевские прихвостни не смогут быстро добраться до нас и осадить Остберг, - продолжил Василь. – Так что я советую выдвигаться немедленно, пока еще лежит снег.
- Это, черт возьми, победа! Выиграв одно сражение, мы почти выиграли войну! – воскликнул обычно спокойный Торак.
- Да! А затем мы выторгуем у ровуданцев или аркадарцев, если примкнем к ним, права для простых людей, список которых у меня всегда при себе, - улыбнулся Гребер.
- Да, мы ведь сражаемся не только ради смены правителя, а ради идеи!
Сейчас захотелось выкрикнуть какой-нибудь девиз или лозунг, но таковой, к сожалению, отсутствовал. Поэтому, успокоившись, военачальники расселись по своим местам.
- А почему уважаемый Свон молчит? – осведомился наконец Иоганн.
Наемник поднялся со своего места.
- Я согласен со всем тем, что здесь было сказано. Однако есть одна проблема. Сир Адамс фон Остберг, последний наследник замка. Все его родные померли, мать от старости, отец и старший брат – в бою. Думаю, его следует перетащить как-нибудь на свою сторону, ведь он сейчас является бароном фон Остбергом.
Все замолчали.
- Действительно, надо только подождать, пока он очнется от шока. Все-таки рана, потом окружение, смерть близких…
- Ждать нельзя! – бухнул Свон по столу. – Если не уберемся отсюда сейчас, придет новая армия, и тогда нам всем конец.
- Значит, возьмем молодого рыцаря с собой и уговорим его по дороге, - рассудил Гребер и поднялся со своего места. – Господа офицеры, совет окончен.
Свон покинул ратушу и, пока шел к своим воинам, криво усмехнулся. Подкрепление, битва, захват Остберга и немедленное покидание Зоммерштадта… Гребер пляшет под его дудку, даже не догадываясь об этом.

***

Солдаты после боя отъелись, отдохнули и все собрались на площади. Теперь там было немножко больше места. На церемонии Иоганн лично наградил особо выделившихся воинов, не обделив вниманием ни офицеров, ни простых солдат. Особые почести достались латникам, которые усмотрели его, оглушенного, в гуще боя и, рискуя жизнями, спасли. Там же был и сир Адамс, который, несмотря на отрешенное, ничего не выражающее лицо, посвятил Гребера в рыцари под радостные вопли солдатни. Граф затем посвятил Василя, как командующего конницей, и одного своего командира. Таким образом, теперь в северной армии было уже три рыцаря. После того как торжественная часть была закончена, воины ушли пировать. Свон же остановил своих людей.
Те прониклись к нему уважением из-за того, что тренировки многим спасли жизнь. После прорыва вражеской конницы они благодаря приказам сотников смогли быстро перестроиться и отразить пешую атаку, не обращая на схватку у себя за спиной. Быть может, это спасло не только дикарей, но и половину остальной армии. Свон увеличил число своих личных гвардейцев до пятидесяти. Теперь все они были вооружены пусть в помятую и где-то подпорченную, но качественную броню с чужого плеча. Кроме того, старик велел им тренироваться еще и с луками, которыми владело подавляющее большинство.
Далее, через день, был военный совет, на котором решили проблему обоза и постановили время отправления. Тяжелее всего было расставаться зоммерштадцам: как-никак, родные семьи покидают. Однако вырученная добыча так впечатлила их, что почти все почли своим долгом продолжить воевать. Вскоре колонна походным маршем направилась по восточной дороге в Остберг. Идти им предстояло четыреста миль.

Бегство в Ля Ритто.

Франческо выбежал в атриум и окрикнул лучника, находящегося на крыше.
- Белые Кресты, мессер, и с ними люди Норри.
- Много?
- Четыре десятка, мессер!
Франческо ругнулся. Его гвардейцев осталось двенадцать человек, из которых все, кроме Стриция – лучники.
- Всем лучникам наверх! Стриций, бери щит и меч, мне дай копье.
Все засуетились, а снаружи донеслись окрики врагов. Стриций взял огромный прямоугольный щит и поставил его на землю в дверях на улицу, загородив проход. Севорио пристроился у него за спиной, готовый поддержать телохранителя копьем. Сейчас, когда боеспособных людей почти не осталось, даже синьор должен был взяться за оружие и сражаться в общем строю.
- У нас есть пленные! Четыре человека! Пусть мессер Франческо выйдет наружу, и вы получите своих товарищей и останетесь живы! – орал кто-то из белых крестов. Севорио мрачно закусил губу, гадая, не предадут ли его, но нет. Крикуну кто-то выстрелил в лицо, и он упал замертво. После этого люди в черных стеганках и красных камзолах полезли в атаку, но их довольно бодро расстреливали лучники. К несчастью, на этот раз враги догадались захватить с собой щиты.
Стриций успешно отражал атаки, зачастую просто спрятавший за щитом и изредка делая уколы мечом. Франческо же пронзил самое меньшее двух врагов, прежде чем копье вырвали у него из рук. Но нападавшие вскоре поняли всю безнадежность своей атаки: окна на первом этаже палаццо все забраны толстой металлической решеткой, а единственный проход внутрь прочно закупорен. Потеряв два с половиной десятка своих, люди Норри с проклятиями бежали. Но рано было праздновать победу: снаружи города осталось еще две тысячи наемников, и если их впустят в город с помощью предательства… Тогда никакие ухищрения не помогут, а значит, нужно где-то срочно раздобыть подкрепление. И это было вполне возможно – дядя Франческо, Джеральди, в тридцати милях от города содержал свой замок.
- Cazzo, - бормотал юноша после боя. – Некому поручить это дельце. Мне придется идти самому. Но мама останется здесь… А идти всем нельзя, тогда Норри узнают и заблокируют выходы из города… Cazzo, cazzo, cazzo!
У него было время подумать, но с каждыой минутой его становилось все меньше. Если Норри действительно решили предать сеньора Федерико Децци и захватить город. То сейчас нанятые ими Белые Кресты проникают через ворота и ведут уличные бои… За воротами палаццо, на главной улице, постепенно возникла паника, появились городские стражники, люди бежали, спотыкаясь о трупы, оставшиеся после неудачного штурма.
- Стриций!
- Да, мессер?
- Остаешься за главного. Никого не пускать внутрь, держать оборону. Я попробую пробраться за крепостные стены и затем отправлюсь в замок моего дяди Джеральди. У него есть своя армия, и он нам поможет.
- А как быть с вашей матерью?
- Может, увести ее из нашего палаццо в другое место? Например, в дом бедняка, где никто не станет ее искать? Только вот людей у нас почти не осталось…
- Не волнуйтесь, мессер. Я сам спрячу вашу мать, а командование оставлю на командира лучников. Кстати, вам не помешало бы взять с собой Эцио – он хороший лучник и мог бы вам очень помочь.
- Va bene. Сейчас сообщу это маме.
Разговор с госпожой Клаудией вышел короткий – надо было торопиться. Франческо только смог заверить ее, что, если она послушается, все будет в порядке. Стриций незаметно покинул дворец вместе с ней, а молодой Севорио тем временем взял из кабинета отца связку ключей и спустился в подвал. Он был помощником банкира и имел права на семейные деньги.
Сухой и темный коридор. В неприметной нише есть замаскированная дверца, за ней небольшая комнатка с огромным железным сейфом. Внутри еще несколько сейфов поменьше, но не все из них наполнены монетами и драгоценностями. Франческо взял с собой лишь мешочек с флоринами и сумку с какими-то бумагами. На первый взгляд они не представляли собой ценности, тем более для неграмотного человека, но для любого грамотного это были несметные сокровища. На них можно было бы купить пару загородных вилл и содержать год небольшое войско. Долговые расписки, векселя, чеки – все эти богатства Франческо захватил с собой.
Теперь предстояло подготовиться к путешествию. До замка Джованни тридцать с лишним миль – можно добраться к ночи, если на лошадях и выезжать утром. Всю поклажу должен был нести Эцио: запасы пищи, стрел, одеяла. Оба авантюриста переоделись в нищих и тоже покинули палаццо, оставив его на верного командира лучников.
- Через главные ворота нам никак нельзя, мессер, поэтому пойдем по бедняцким кварталам вдоль реки. Там сядем в лодку и поплывем по Элле вниз по течению, на восток. Выйдем за башни, проплывем несколько миль и затем причалим у одной деревни. Дальше пешком.
- Сколько займет путешествие?
- Никак не меньше двух дней, мессер. Поторопимся, надолго на одном месте останавливатсья не стоит.
Охотник петлял по улицам, сворачивая, как только видел городскую стражу или людей, похожих на наемников. Белых Крестов они увидели, когда почти подошли к реке Элле.
Бой шел на одной из маленьких площадей у реки. С мостков в воду упало несколько человек, но большинство сражающихся было еще на ногах. Люди в черных стеганках теснили стражников, отрезая им пути к спасению. Через десять минут из них ни одного не осталось в живых.
Переждав, Эцио провел своего господина грязным переулком.
Франческо брезгливо переступил через какого-то больного, взглянувшего на него мутным взглядом. Далее на него воровато оглянулась какая-то женщина, спрятавшая под драным платком чумазого ребенка. К счастью, эта пытка вскоре закончилась, и путники вышли к рыбацким пристаням.
Рядом никого не было видно. Эцио обрезал канат, связывающий парусную лодку с пристанью, запрыгнул в нее и с облегчением стащил с себя тюки со снаряжением.
- Мессер, вам придется помочь мне. Один я не справлюсь.
- Что нужно делать?
- Встаньте у руля и поворачивайте туда, куда я скажу.
Эцио оглядел парус. Косой, поворачивается при помощи шкотов, сейчас закрепленных на поручнях по бокам судна. На носу, около бушприта, свален запасной такелаж, пустая бочка, сети, еще какой-то хлам. Почти все охотник скинул в воду.
Они плавно вышли на середину реки и теперь неторопливо следовали течению. Эцио залез на мачту и спустил парус. Поймав ветерок, он наполнился, и лодка заскользила быстрее. По бокам было еще две пары весел, но из-за нехватки экипажа ими невозможно было воспользоваться.
- Право руля, мессер! – Франческо послушно повернул доску с двумя ручками вправо. Мимо них спешно проплыл торговый пузатый когг, на котором в суматохе бегали матросы.
- Они спасаются от беспорядков, мессер. Смотрите, мы приближаемся к стенам.
Впереди у самой воды стояли две квадратные башни. Во время осады на них должна была натягиваться подводная цепь, не пускающая корабли внутрь. Сейчас никто не обратил внимания на торговца и, тем более, на маленькую рыбацкую лодчонку, которой правили два нищих оборванца.
Благополучно покинув город, путники расслабились. Они по очереди вставали за руль, пока не настал вечер. Тогда Эцио усмотрел впереди деревню и причалил к ней.
- Я здесь раньше много раз бывал, мессер. Местные знают меня и готовы поделиться жильем и ужином. Идемте.
Их и вправду хорошо встретили в одном из домов. Франческо не открылся приветливым простолюдинам, и сказался другом своего телохранителя. Переночевав, встали и пешком продолжили шагать по дороге. Через несколько часов свернули по проселкам к северу и прошли еще пять миль. Тогда-то впереди и показался замок.
Когда-то давно от семьи Севорио откололся младший брат, Джованни. Он был не педантичным и расчетливым банкиром, как Леонардо, но подвижным, спонтанным, воинственным. На свое денежное наследство он нанял отряд наемников, коих с недавних пор стало полно по всему Северному Материку. С ними младший брат воевал в феодальных войнах у северной границы. Оказавшись очень умелым и, что более важно, удачливым полководцем, Севорио взял богатую добычу и купил землю у Федерико Децци. А на этой земле как раз был полуразрушенный старый замок и небольшая деревенька. За двадцать с лишним лет, после многочисленных войн и сражений, замок постепенно восстановили, деревня выросла, обросла мельницами и трактирами, борделями, даже шахта появилась. В общем, жизнь в замке Ля Ритто наладилась, Джованни принес вассальную присягу синьору Федерико, а у семьи Севорио появилась собственная армия. Леонардо не очень любил младшего брата, но считался с ним. Сам Джованни остался бездетным, так что теперь его единственная забота была в племянниках и в собственной армии.
Франческо время от времени наведывался к дяде, но всегда это делал с отцом и в карете. Идти то же расстояние пешком оказалось для него сущей пыткой.
И вот, наконец, он подошел к воротам Ля Ритто, которые скоро должны были запереть на ночь.
- А ну стоять! Куда идете? – гаркнул на него стражник в начищенной до блеска кирасе, в плотно облегающим голову сферическом шлеме с узором и в белом поддоспешнике.
- Я – Франческо Севорио. Быстро отошел в сторону и извинись, иначе дядя узнает об этом, - рассердился Франческо.
- О… Мессер… Я нижайше прошу прощения, только не рассказывайте мессеру Джованни… Еще раз прошу прощения… - стражник согнулся в поклоне, и юный аристократ, довольно хмыкнув, с поднятым носом прошел внутрь.
Замок находился у скал, и поэтому стена описывала его только полукругом. На небольшом возвышении стоял донжон: каменное строение, к которому примыкали четыре круглых башенки. Пара стражников у ворот, а вокруг разные служебные здания: плаха, конюшни, псарня, казармы, арсенал, еще какие-то домики. Вся земля покрыта травой: это на случай осады, когда скот загоняют внутрь. Всюду шастают люди в белых одеждах и красных беретах.
Франческо еще раз объяснил стражникам у дверей донжона, кто он такой есть, после чего вместе с Эцио попал внутрь. Прошел по знакомому коридору и очутился в главном зале.
- Где мессер Джованни? – спросил он одинокого слугу.
- Изволит отдыхать у себя.
Франческо поднялся по лестницам и подошел к комнате дяди. Стражник в третий раз остановил его.
- Вы к мессеру? Я позову его.
Ведь не дурак, понял, что, раз посетитель прошел через другие посты, значит, важный гость.
Наконец дядя вышел и обнял племянника.
- Франческо! Вот уж неожиданно! Погоди, у меня тут неубрано, поэтому пойдем-ка в кабинет. Там и поговорим. Ты, наверное, голоден с дороги? Bene, я скажу, чтобы тебе приготовили чего-нибудь по-быстрому. Сам понимаешь, у нас тут прием пищи точно по расписанию, на таких поздних гостей не рассчитывали.
Эцио сам не знал, куда себя деть, поэтому всюду следовал за своим господином.
Кабинет был устроен просто: первая комната для кастеляна, вторая – для самого Джованни. Там проходили совещания и прочие важные дела. Франческо уселся за большим столом справа от дяди и приглашающее хлопнул по стулу рядом для своего телохранителя.
- Итак, я хотел бы поговорить. Где твой отец и почему ты взял с собой только одного человека?
- Это долгая история… и она не очень приятная. Отец сейчас уехал из Эллокьо вместе с синьором и другими вассалами, и я остался в доме за главного. И в это время… Норри… Знаешь, они последнее время себя очень нагло вели. Словно бы напрашивались на ссору. И вот однажды они напали на наш палаццо. Все было хорошо, пока я не решил нанять наемников для защиты…
- Белых Крестов? Они проходили по дороге мимо моего замка.
- Да. Оказалось. Их уже наняли Норри. Не понимаю, откуда у них взялось столько денег… Раньше ведь они не отличались особым богатством… Мне едва удалось бежать из западни, почти все гвардейцы убиты, и палаццо остался беззащитным. Отец еще прежде, чем уехать, посвятил меня в готовящийся заговор против Децци, который организовали Норри.
- А почему он мне не сказал? – лицо Джованни посерьезнело, а кулаки непроизвольно сжались. С каждым словом Франческо он хмурился все больше.
- Это знал очень узкий круг людей. В общем, мать из дома вместе с телохранителем ушла и теперь прячется, а я пришел сюда с просьбой о помощи. И еще: я бы хотел у тебя оставить векселя и долговые расписки отца, чтобы их не забрали враги.
Дядя принял сумку и положил ее себе на стол.
- Не беспокойся, я спрячу их как надо.
- Спасибо, дядя.
- Сколько наемников сейчас в Эллокьо?
- Их всего было две тысячи. Когда я уходил из города, они уже прорвались внутрь и вели бои с городской стражей.
- Они захватят арсенал и перебьют большинство стражников, если им не помешать. У меня не такая уж и большая армия, всего пятьсот человек, но, думаю, чем-нибудь смогу помочь твоему делу.
В это время принесли горячую яичницу с хлебом и луком, и подуставшие путники поужинали.
- Что же, Франческо, ты свою комнату знаешь, а твоего слугу мы куда-нибудь определим. Ступай отдыхать, а я пока подумаю, что можно сделать.
- Спасибо, дядя. Вся надежда теперь только на тебя, - сказал Франческо и отправился к себе.

Свон был наемником большую часть своей жизни и поэтому об армии и всем, что с ней связано, знал не понаслышке. Знал он так же, как поведут себя разные отряды в битве. Например, благородная тяжелая кавалерия, скорее всего, поскачет в атаку, не разбираясь, сколько врагов впереди и стоит ли вообще лезть в драку. По крайней мере, так было тридцать и больше лет назад. Пехота набиралась из крестьян, наемников, стражников, латников и уже служивших солдат. Обычно это была простая неорганизованная толпа, вооруженная чем попало, которая могла задержать врага, разграбить город или перетрахать вдов. На большее обычно полководцы не рассчитывали и жертвовали пехотинцами, посылая их в безнадежные атаки. Первая же битва Свона закончилась сокрушительным поражением, весь отряд наемников окружили и перерезали, и все это случилось из-за того, что командующий не заботился о своих людях. Поэтому и наемные солдаты скорее бросят оружие и убегут – они ведь не за идею сражаются, а за деньги, и лучше уж поголодать, чем погибнуть. Но со временем тактика боя стала изменяться. С изобретением алебарды пехота стала более эффективна в бою, однако долго, почти два столетия, алебарды никак не могли применить в полную силу. В южной стране Сальвии, на большом полуострове, феодалы собрали свои армии, почти полностью состоящие из пехоты, и они были во много раз лучше и действенней пехотинцев Ровудана.
Как же это у них получилось? Свон знал, как. Строй алебардистов сам по себе не очень крепок: конный удар все-таки сможет развалить его. Однако, если в одну баталию поставить пикинеров, по флангам – арбалетчиков, а впереди тяжелых латников или воинов с алебардами… Такой баталии из трехсот человек ничего не будет стоить опрокинуть и рассеять толпу северных ополченцев. Эту действенную тактику переняли наемники, и теперь они стали гибнуть реже. Но… Дальше не пошло. Благородные и мысли не могли допустить, что пехота может решить исход сражения. Для них вся битва виделась в конном ударе, возглавляемом благородным господином лично – все остальное так, ненужная возня. Поэтому вместо того, чтобы реорганизовать армию и превратить ее в нечто совершенное и максимально эффективное, вассалы различных королей с устаревшими взглядами продолжали рубиться друг с другом, а сражения выигрывала не та сторона, у которой больше конницы, а у которой больше обученной сальвийской пехоты.
Свон знал, что здесь, на самом севере, рядом с горами и снегами, земля не очень плодородная и прокормить тяжелых боевых коней будет очень сложно. Значит, и местные феодалы, и его собственный отряд будет использовать только пехотинцев. И в битве преимущество будет на стороне более опытного и обученного войска. Старый наемник помнил учения, которые он проходил лет тридцать назад, и знал, как обучить этому других. И он собирался из своих дикарей сделать ту самую первоклассную пехоту.
После сражения он лично попросил у Иоганна некоторые трофеи, которые нужны были именно его людям. В итоге дикари получили три сотни тяжелых и длинных пик, сотню полных комплектов доспехов, спешно подлатанных кузнецами, сотню алебард и пятьдесят арбалетов. Затем, перед выходом, был очень долгий разговор с сотниками. Дикарей осталось как раз столько, сколько потребовалось бы для обучения пехотной баталии – триста пятьдесят человек.
Почти два дня прошли в непрерывных тренировках. Будущая баталия вышла за стены Зоммерштадта и маршировала, поворачивалась, сражалась, совершала марши и перестроения. Иоганн сквозь пальцы смотрел на эти занятия, его пока волновали другие, не совсем военные вопросы. Однако он разрешил Свону действовать по его усмотрению, положившись на его опыт.
И вот это было правильно. Самому военачальнику не сделать всех дел сразу. Он не может быть сразу полководцем, дипломатом, снабженцем, семьянином, наконец. Или, по крайней мере, исполнять все это с одинаковым высоким качеством. Было бы правильнее приблизить к себе знающих и опытных людей, которым лишь нужно поставить задачу, а средства ее достижения они найдут сами и сделают все в лучшем виде. Если бы Иоганн взялся бы решать вопросы с обозом, со снабжением и с пленниками, трофеями и прочим сам, он бы быстро выдохся и напортачил бы.
Затем начался поход. Около сотни телег, на которых погружены провиант, фураж, боезапас, оружие, разобранные трофейные осадные орудия, немногие походные шлюхи, маркитанты и их товар, изредка сами солдаты, заболевшие или легко раненые. Две тысячи воинов вышло в тот день из ворот Зоммерштадта походной колонной и отправилось по восточной дороге в сторону Остберга.
Военачальникам приходилось часто встречаться вместе, и, как всегда и бывает, каждый из них хотел добиться расположения командующего и принизить в его глазах остальных. Поэтому и появились первые разногласия. Василь и так был приближенным помощником и даже другом Гребера, Торак в силу каких-то своих причин желал втереться Иоганну в доверие, а Свон просто был наемником. Вернее, командиром трех с половиной сотен человек, в будущем, как он надеялся, сделающихся наемниками. Из-за этого Торак со временем начал испытывать антипатию к Свону. Это почти ничем не выражалось, только случайными жестами или взглядами – неприязнь еще не переросла в настоящую вражду.
Через столько-то дней войско подошло к границе графства Зоммерштадт. Дальше им предстояло миновать замок Фаус, вставший у дороги и мешающий продвижению войска. По этому поводу было собрано короткое совещание.
- В этом баронстве почти не осталось боеспособных мужчин, всех собрал с собой фон Остберг. Мы можем предложить замку сдаться или устроить внезапное нападение. А лучше и то, и другое, - высказался Торак.
- Внезапное нападение?
- Мои люди выросли в лесу, это бывшие браконьеры, охотники, скрадывающие зверя. У некоторых из них было темное прошлое, и, я уверен, они смогут скрытно проникнуть внутрь и открыть нам ворота при штурме.
- Нужно послать десятка два, не меньше. Я полагаю, господин Торак, вы сами лучше решить, как их снарядить и как они будут делать свое дело. Мне нужна лишь цель: чтобы на рассвете, когда к замку подойдет наша армия, ворота были открыты, - заключил Иоганн.
После марша войско остановилось на день отдыха в двух поприщах от Фауса. Два десятка людей, переодетых кто крестьянами, кто наемниками, отправились вперед, чтобы внезапным ударом к назначенному времени открыть ворота.
Во время отдыха спланировали тактику штурма: вперед прорывается тяжелая пехота Иоганна и удерживает внутренний двор. В это время пехотинцы Торака зачищают стены, и его же лучники становятся на них и помогают сражающимся внизу. После нужно было разбить дверь донжона и взять дом барона Персиваля.
И вот, в прекрасное снежное утро, в легком тумане, тяжелые латники выдвинулись прямо по дороге, не таясь. Они подошли почти вплотную к замку и с удивлением увидели поднятые ворота и двух стражников у них. Однако враги никак не отреагировали – они оказались привязаны к копьям и прислонены к стене. Мертвыми.
Замок как будто весь вымер. Внутри было пустынно, лишь только одинокая курица клевала землю вокруг колодца.
Латники заняли круговую оборону. Но на них никто не собирался нападать. На стенах лежали трупы, кто-то даже умудрился упасть вниз. Недоумевающие северяне выполнили задачу, поставленную им командирами, но незнание их беспокоило.
Было решено доложить высшему командованию. Торак, Свон, Василь и Иоганн проехали внутрь.
- Приступаем к штурму донжона! – в конце концов была команда.
Дверь распахнулась с первого удара. Она была незаперта. Внутри тоже обнаружилось несколько трупов, а потом из спальни барона вынесли связанного и с кляпом во рту Персиваля фон Фауса.
- Неужели это все сделали ваши люди? – изумился Гребер.
- Я и сам не ожидал такого. Думаю, они хотели выслужиться и добиться каких-то привилегий. Поверьте, милорд, они нам еще пригодятся.
Диверсанты обнаружились в столовой, вовсю уплетающие пищу и вино из замковых запасов.
Из них действительно создали особый отряд, предназначенный для внезапного захвата замка. И Гребер наградил каждого долей добычи.
Разграбив замок и перебив запертых в казармах оставшихся солдат, армия двинулась дальше, окрыленная легкой победой.

***

Иоганн составил дальнейший план, рассчитанный на положительный исход в замке Остберг. Если аркадарцы начнут вторжение по обеспеченному Гребером плацдарму, то от них после захвата Ровудана, скорее всего, удастся добиться определенных привилегий. Например, Зоммерштадт и все баронства к востоку от него. Это будет не такой уж и большой ценой, ведь в Рикштадт кресты могут посадить своего герцога, да и Нордсбург будет управляться собственным графом. А, раз Гребер намерен управлять собственно Зоммерштадтом, его вассалами станут бароны Фауса и Остберга. И из нынешних правителей это: Персиваль и сир Адамс соответственно. И оба находятся в плену у Иоганна. Значит, если назначать новых правителей не предвидится возможным, следует договориться и расположить к себе уже существующих.
Эту задачу взял на себя Свон. Он пригласил сначала Персиваля. Да-да, именно пригласил. Разгневанному и беспомощному барону развязали руки перед входом в теплый шатер.
Внутри горели свечи, а за круглым столом сидел Свон. Он встал и вежливо пригласил собеседника присесть. На старике был надет весьма необычный для него богатый красный жакет, расшитый золотыми нитями.
На столе – самое дорогое вино, которое удалось достать, овощи, хлеб, соус и запеченный цыпленок, покрытый ароматной корочкой. Персиваль скрипнул зубами, но все-таки присел на свое место напротив.
- Вас, наверное, по случайному недоразумению, плохо кормили со времен пленения в замке Фаус? Угощайтесь, не стесняйтесь. Как известно, разговаривать лучше на полный желудок.
Барон недоверчиво посмотрел на Свона, но затем все-таки плеснул себе в кубок вина из кувшина.
- Вы ведь меня зачем-то послали сюда? Что вам нужно? Хотите требовать выкуп? Вы благородного рода?
- Персиваль, я отвечу на все ваши вопросы, но только после того, как мы вместе поедим. Простите, тут у нас, в походе, недостаток слуг – все служат в армии. Обойдемся как-нибудь сами.
После этого собеседники все-таки пришли к согласию: у Персиваля заурчало в животе, и он, отринув последние сомнения, принялся за еду. Только после трапезы он откинулся на спинку стула, решив продолжить разговор.
- Меня зовут Свон, я один из военачальников сира Иоганна. Не изумляйтесь, после сражения сир Адамс посвятил моего господина в рыцари. Как вам известно, проиграв битву, барон Остберг оставил свой замок без защиты, и именно к нему мы направляемся. Ваше же баронство опустошено и разграблено, ровно как и баронство Колстинг. Однако, сир Иоганн предоставил вам щедрое предложение.
- И какое же? Присоединиться к армии мятежников, которая разграбила мой дом и которая вырезала моих людей?
- Это война, Персиваль. Солдаты не хотели сдаваться, и с самого начала группа диверсантов вместо того, чтобы захватить и удерживать ворота, проявила самостоятельность и начала убивать всех подряд. Командующий не несет ответственности за их действия, а сами непослушные уже наказаны. Только подумайте: вы в плену, один, вокруг некому помочь. Однако никто из ваших родственников ведь не пострадал?
- Я не женат, - буркнул Персиваль.
- Вот-вот. А сир Иоганн предлагает вам после победы в мятеже снова занять замок Фаус и править им, только под протекторатом графства Зоммерштадт.
- Что от меня требуется сейчас?
- Просто сопровождать нас. За вами будет следить охрана, но тут уж не обессудьте: придется подстраховаться. Сразу после победы вы получите сотню верных сиру Греберу солдат и поселитесь в собственном замке.
- После победы? Вы так уверены, что из-за войны у короля не достанет сил погасить бунт и казнить всех виноватых, в том числе и меня, если я присоединюсь?
- О, не волнуйтесь, у Иоганна в рукаве припрятан огромный козырь, - ухмыльнулся Свон.

Затем в похожей обстановке прошел разговор с сиром Адамсом. У него в бою погиб отец и старший брат, поэтому он ушел в себя и испытывал неприязнь к сиру Иоганну и всем его сторонникам. Но рыцарь был человеком чести и понимал, что его родные погибли в честном бою и по своей вине, и поэтому при помощи всех дипломатических способностей Свона все-таки удалось склонить его на свою сторону. Разговор прошел в более уединенной обстановке: верные наемнику дикари окружили шатер плотным кольцом, а сам разговор шел на аркадарском, который могли знать разве что дворяне или аристократы, коих в армии был дефицит.
Неизвестно, что именно было сказано тогда в шатре, но на выходе сир Адамс пожал Свону руку, и они расстались, вполне довольные друг другом. Свон поспешил к Иоганну с докладом, что оба пленника теперь поддерживают повстанческие идеи Гребера, и что фон Остберг готов помочь перед штурмом уговорить солдат принять его как действующего правителя и впустить всю армию внутрь.
Остальным оставалось только удивленно покачивать головой и гадать, какими же навыками надо обладать, чтобы врагов превратить в друзей. А Свон после всего случившегося, у себя в шатре, ночью, под охраной двух дикарей, перед сном загадочно ухмыльнулся.
Поход продолжался, и армия, иногда задерживаясь для добычи фуража во встреченных деревнях, преодолевала все бОльшие расстояния. И вот, наконец, она дошла до места своего назначения: замок Остберг. Самый северо-восточный оплот королевства. За перевалом, который он охранял, находилась уже другая страна, Аркадар. С ее стороны баронство считалось неприступным, и, чтобы взять его, атакующим пришлось бы положить немалые силы на алтарь победы. Но от предательского удара в спину замок должен был пасть.