Глава 3.

- Кто такие? - рявкнул на них мужчина в сюрко с расцветкой де Цепа. - Что делаете на территории замка?

- Мы это... Пришли в армию записываться, - помялся Харли. - Не знаем, к кому обращаться.
- И не за чем. Я - капитан Мюллер, обучаю новобранцев и отвечаю за охрану поместья. За мной! - не терпящим возражений голосом приказал он и потопал к одному из четырех длинных домов, пристроившихся к крепостным стенам справа от ворот.
- Ваша казарма - эта, вторая. Разбойники на прошлой неделе убили шестерых патрульных на дороге, вы займете их место. Ваш десятник - Торин. Эй, Торин! - гаркнул капитан, пинком раскрыв жалобно скрипнувшую дверь.
- Чего орешь? Отбой скоро! - из мрака выплыло опухшее синюшное лицо. В лицо Билу ударил запах перегара.
- Трое новобранцев, будут служить у тебя. Определить им спальные места, показать нужник, выдать снаряжение и ознакомить с обстановкой.
- Будет сделано.
- А вы, сопляки, зарубите себе на носу: сержанта Торина слушаться как родного батьку. За неподчинение приказу он вправе всыпать вам два десятка плетей. В армии главное - дисциплина и подчинение, и скоро вы это уясните. К занятиям по строевой подготовке и фехтованию приступите завтра. Сержант, приступай к обязанностям.
Пьяница кивнул и поманил трех друзей внутрь темного дома.
- Это - ваши кровати. Тюфяки держать в порядке, одеяла я вам выдам. Назовите свои имена.
- Бил.
- Харли.
- Ээм. Г. Гвин. Кхе.
- Откуда родом?
- Мы из Унылой Топи, сир, - сказал Бил, а сержант хохотнул и смачно харкнул на земляной пол.
- Никакой я не сир. Значит, Дрищ спит здесь, Коротышка здесь, и ты, Кхе-Кхе, вот здесь.
- Но... - попробовал возмутиться на "коротышку" Харли, но Торин рявкнул:
- Никаких возражений! Все трое за мной, получите снаряжение. И еще: из замка солдат выпускают только по особому распоряжению, так что и не думайте слинять, получив армейские шмотки.
Сержант провел их в дальний угол казармы, пройдя мимо сидящих на полатях людей-призраков. Открыл дверь ключом и стал копаться в куче барахла. В глубине пристройки было темно, но Торин разжег ел. Стойки с оружием, шлемами, кольчугами, щитами... Сержант свалил снаряжение в три кучки.
- Итак. Одеяло, фляга, пояс. Шлем, щит, кожаная куртка. Вроде все. Слушайте сюда. Завтра же начистите шлем до сверкающей чистоты. Все держать в порядке и при себе. Если потеряете что-то, всыплю десять плетей. Сейчас идите по своим нарам и ложитесь спать. По побудке всем встать и выходить строиться во внутренний двор: у нас, понимаешь, элитные войска барона, не простой сброд, который сейчас собирается в палаточном лагере в миле от замка. Вам, соплякам, несказанно повезло. Кто вас сюда привел?
- Гонец по имени Уильям, - ответил Бил за всех, стараясь разобраться со своими новыми обязанностями.
- Этот Уильям - папенькин сыночек, сын рыцарюги и какой-то там расфуфыренной леди. Но не вздумайте ему это говорить: вызовет на дуэль, а вы отказаться права не имеете. Вот и помрете почем зря - все благородные фехтовать отлично умеют.
- Мы можем идти по местам? - спросил Харли, и сержант Торин, еще раз показательно харкнув, отпустил их.
У каждого топчана находился сундук. В свой Бил сложил новообретенные сокровища, так же поступили и его друзья. Спать никто из них не хотел и не мог: до глубокой ночи они проболтали, делясь своими впечатлениями.
Однако утром Бил пожалел, что лег спать так рано. День начался неожиданно и непривычно. С пронзительного звука дудки, который вмиг отбросил сон.
- Паааадъёёём! - заорал кто-то, и люди на других топчанах посыпались со своих мест, спешно одеваясь. Билу не оставалось ничего другого, кроме как последовать их примеру.
За окном пронзительно прокукарекал петух.
"Зачем подниматься в такую рань?" - злобно подумал Бил, натягивая кожаную обувь. Он был зол на человека с дудкой, так что на окружающее поначалу не обращал внимания.
Другие солдаты захватили с собой шлема, так что и он свой взял. Всунул внутрь подшлемник и понес в руках.
Снаружи все четыре казармы построились неровными толпами, в сторонке друг от друга. В каждой группе солдат был свой командир.
- Поровнее стали, бараны, - заорал Торин, и Бил понял, что этот сержант главный среди их трех десятков. Примерно половина людей в толпе была старше двадцати, попались даже откровенные старики, и новобранцев в отряде барона насчитывалось всего человек десять.
- Начнем, как всегда, с поединков, - провозгласил капитан Мюллер. - Сержанты, выставляйте бойцов.
- Эдрик, - позвал Торин, и в центр внутреннего двора вышел воин в кольцуге, с тарчем в левой руке. Какой-то слуга подал ему деревянный меч.
Четыре бойца, по одному из каждой казармы, сразились друг с другом до пяти попаданий. После каждого удачного удара они расходились и затем бились снова.
- Молодцы. Теперь кого-нибудь из новичков! - приказал Мюллер.
- Новичок Дрищ! - крикнул Торин, и вокруг раздались смешки.
Бил понял, что звали его, только когда почти все население казармы уставилось на него со смехом в глазах. Тогда он вышел в центр, перехватив поудобнее круглый тяжелый щит. Пусть смеются, он не боится.
Его противником был тоже новичок, и рубились они бесхитростно: лупили по головам, по голеням. Билу рассели кончиком лицо, и по щеке потекла кровь. Хорошо, что не в глаз.
- Довольно. Дрищ, ты бьешься просто отвратительно. Козявка - молодец, можешь возвращаться в строй, - распорядился капитан. - Жак из третьей казармы, попробуй-ка нашего новичка.
Бил встал в стройку и первым нанес удар так же, как и ударял того Козявку. Его деревянный меч вдруг оказался зажат между мечом и щитом противника. Он дернул свое оружие на себя, и ему чуть не заехали умбоном в лоб.
- Если ты не будешь сражаться, он тебя поколотит, - сказал Мюллер. Бил почувствовал, как на него смотрит сотня человек.
Жак из третьей сам пошел в атаку и легонько шлепнул не успевшего защититься Била по шлему. Следующий сильный удар пришелся в защищенную только штанами икру, и парень чуть не взвыл, упав на твердую щемлю плаца.
- Встать! Продолжай!
Поединок он проиграл, не сумев нанести ни одного удара по Жаку. Зато все тело у него болело от ушибов.
- Довольно. Возвращайся к себе в строй.
Униженный Бил кое-как доковылял до своих друзей. Молча стянул шлем со вспотевшей головы и стал ожидать, что будет дальше.

Дальше была строевая подготовка. Каждый отряд построился в две шеренги. Им всем раздали поровну деревянных мечей и копий без наконечников. Когда сержант Торин орал: "Строй! Шагом... Шаг! Шаг! Шаг!" - на каждый "Шаг!" следовало шагать слитно, бок о бок с товарищами. Бил стоял в первом ряду, с щитом и палкой. Сержант Торин командовал: Воротись! Строй! Щит! Стой! Воротись! Юноша учился у остальных, которые слаженно и слитно выполняли команды. Воротись - первый ряд поднимает щиты и мечи над головой и поворачивается, копейщики проскакивают между ними, пригнувшись. Щит - передний ряд садится и прикрывается щитами, второй прикрывает головы первого. День был насыщенным и сложным, и Бил обрадовался, когда объявили отдых и перерыв на обед.
С кухни новобранцам выдали личную посуду, в которую в довесок наложили каши. Войско разошлось по казармам и спокойно пообедало.
Затем была подвижная игра - скандбол. Эта забава пришла в королевство Леминард с севера. Команда должна была стукнуть тяжелым кожаным мячом об щит, служащий воротами. В ходе игры половина участников соперничала, а вторая откровенна избивала друг друга.
Затем были маневры. Лучники стреляли с крепостных стен в строй стрелами с кожаными нахлобучками вместо наконечников, затем две казармы объединились и разбили по очереди две оставшиеся. Так Бил узнал, как выглядит настоящий бой.
Все те же команды: шаг, шаг! - монолитная стена щитов приближается к такой же стене, но только вражеской. на уровне ног и над головами вперед выставлены короткие копья. Вот два строя сблизились и началась потеха. Условие было только одно: если получил удар, падай на землю и больше не сражайся. Сержанты следили, чтобы все было честно.
Копья из-за передних рядов ударяли в край вражеского щита; мечнику в этот момент нужно было ударить раскрывшегося противника. Вскоре "трупы" усеяли всю площадку перед воротами донжона.
На очередном перерыве Бил, объединившись с Харли и Гвином, получившим синяк на все лицо, спросил у старого бойца:
- Всегда так?
- Нет, просто барон собирает войско и хочет, чтобы его личные воины вспомнили, что значит сражаться. Старый милорд Жофруа уже лет сорок как не воевал, а сейчас вот расшевелился.
После были поединки благородных. Уильям, гонец, его отец сир Амбруаз, сир Анри и два его оруженосца Рауль и Эжен, кастелян замка Бодуэн Доррик и капитан Мюллер.
На поединки вышла посмотреть семья владетелей замка. Старый бородатый Жофруа де Цеп, которому на вид было лет семьдесят, его сорокалетняя жена Орабель и дочь Жозефина. У барона был еще сын, но он сгинул без вести в дальнем походе несколько лет назад, и с тех пор о нем не было ни слуху, ни духу.
Вечером, когда Бил уже надеялся, что ему дадут выспаться, сержант Торин оповестил всех своих людей:
- Сегодня дежурим мы. Все знают, кто где находится. Дрищ, Кхе-кхе и Коротышка, ко мне. Не думайте, что вы будете караулить вместе. Еще заболтаетесь и профукаете появление врага. Дрищ на надвратную башню, Коротышка на южную башню, а ты на северо-западную. Оружие выдается только на время караула, если у вас нет своего. Утром вернете, - сержант раздал новобранцам по арбалету с пятком стрел. - Надеюсь, все знают, как им пользоваться.

Юноша из Топи старался не уснуть и прилежно пялился на городок под стенами замка, пока все огни, кроме лампы у таверны, не погасли. Тогда он принялся думать, правильно ли поступил, когда пришел сюда. Теперь он - солдат барона на целый год, и ничего изменить уже нельзя. За дезертирство - смерть. Но вскоре это ему надоело. На надвратной башне дежурил еще один солдат из отряда Торина, но он был внизу, а Бил - наверху. В конце концов юноша стал посапывать, а затем и вовсе задремал, присев на какой-то бочонок.
Сквозь сон донесся какой-то скрип, и Билу привиделось, что это вор или убийца взбирается к нему. Он тут же вскочил и непослушными спросонья руками взвел арбалет, положил в ложе болт и напряженно замер, глядя на проем. По деревянной лестнице поднялся человек, но это был всего лишь сержант Торин. Увидев испуганного новобранца, сержант ухмыльнулся и пригрозил ему кулаком.
- Не спи, солдат. Часика через два еще зайду, проверю.
Неугомонный и неутомимый Торин и вправду вскоре заглянул еще раз, но Бил нашел в себе силы перебороть сон. Утром он снялся с поста и протопал в казарму, где вместе со всем отрядом бухнулся на топчан и проспал до обеда.

***
Таким был мой первый день службы в войсках барона Жофруа де Цепа. Я видел замок огромным, непонятным и странным, но я его не боялся. Все эти имена, лица, мелькавшие тогда перед глазами - это было сложно запомнить. С тех пор тренировки шли весь день, и через три дня на четвертый отряд сержанта Торина дежурил на стенах замка. Тогда все это виделось четко и ясно: тебе приказали, ты исполняешь. Многие любят такой образ жизни, когда не надо задумываться, когда все решили за тебя. И мне он тоже нравился. Тогда.
Баронессу Орабель и ее дочь Жозефину я видел всего раз или два в неделю, и то мельком, но в будущем, не сомневайтесь, они окажут огромное влияние на меня. Все люди, которые есть в моей книге, важны. Я не заношу в нее сослуживцев или случайных встречных, потому что они почти никак не влияют на меня. Однако все остальное важно. Итак, снова предоставлю вам ход событий в замке Цеп, только месяцем позже.



***
Месяц прошел, а войска все еще собирались. В палаточном лагере близ замка находилось уже шестьсот человек - примерно половину из них составлял отряд наемных всадников, остальные - ополченцы-крестьяне под командованием рыцарей и землевладельцев. Было ясно, что дольше это тянуться не может: война постепенно разворачивалась, войска уже двигались полным ходом к будущим полям сражений. Но перед началом похода барон решил провести небольшую проверку своим воинам. Вернее, сам старик был вряд ли способен на что-то, он вдруг опять захворал и носу не казал из замка, предоставив всю войну вести своему кастеляну Бодуэну Доррику.
Однажды, в одно обычное хмурое и прохладное утро сорокалетний Бодуэн собрал на плацу не всю стражу, как обычно, а всего три десятка человек. Всю казарму сержанта Торина. Командиром был поставлен сир Амброз, при нем его сын Уильям, оруженосец Эжен.
- Ваша роль на войне будет несколько иной, чем у остальных солдат, - говорил Доррик под согласные кивки капитана Мюллера. - Вы будете отрядом разведчиков. Если потребуется незаметно подкрасться, разведать информацию, убить кого-то - это сделаете вы. Сир Амброз уже знает все, что нужно.
В лесах уже давно хозяйничает банда разбойников. Их выслеживали около полугода, но только теперь мы узнали, где находится их логово. Ваша задача проста: подойти вплотную, окружить и всех перерезать. Считайте, что это ваше первое боевое задание.
После этого отряд новоявленных разведчиков вооружился и маршем вышел из ворот замка Цеп. Бил шагал бок о бок с Харли и Гвином и готовился к драке.
Они прошли несколько миль по Долгому тракту, затем свернули в лес. Ведомые проводником, приблизились к холму, затем окружили его. Как только все места были заняты, сир Амброз протрубил в рог, и солдаты атаковали.

***
Бил бежал вверх по пологому склону, судорожно сжимая в руке топор. Слева от него так же несся Гвин, справа - Уильям. В центре сжимающегося круга находился небольшой палаточный лагерь, а так же толстое дерево, в ветвях которого застрял деревянный домик. Разбойники, не готовые к нападению, спешно и кое-как вооружились и дали отпор солдатам барона.
Бил видел, как из-за палатки выбежал бандит в темно-зеленых выцветших одеждах. В шапероне, в руках - топор. Бежал враг прямо на юношу, поэтому тот приготовился к достойной встрече.
Бандит поздно заметил Била, замахнулся и сильно ударил: его топор намертво застрял в щите, а сам Бил хотел вогнать свой в шею зазевавшемуся врагу. Но не получилось: тот подставил руку. Хрясь! Из-под лезвия потекла темная кровь. Хрясь! Хрясь! - закричав, разбойник сел на колени, а его рука обвисла кровавой плетью. Он смотрел в глаза Била, просяще, со страхом, моля о пощаде. Последний удар проломил бедняге висок.
Вокруг кипел бой. Бил кое-как высвободил свое оружие и звервовато огляделся вокруг. Гвин не успел добежать до общей схватки: стрела, пущенная обитателем домика на дереве, повалила его на спину, и больше он не двигался. Уильям был вооружен кавалерийским тарчем, мечом, а сам облачен в кольчугу и шлем с наносником - снаряжение богача. Один враг уже пал от его руки, второй тоже сдавал и готовился к смерти. Но неожиданно громко вопящий бандит с разбегу засадил сынку рыцаря копье в бок. Уильям упал на одно колено, но успел рубануть своего убийцу по ноге.
Бил поспешил на помощь и оттеснил не раненого разбойника щитом. Тот тоже держал в руке топор - оружие бедняка! - и успел зацепить наконечником кромку щита, как крюком, и дернуть на себя, вывихнув юноше из Топи левую руку. В ответ Бил, от боли и неожиданности не удержав топор, заехал бородатому противнику обухом по голове. Тот упал как подкошенный.
Сражение продолжалось. Юноша выпустил из сильно болевшей левой руки щит и оглянулся на Уильяма - тот лежал на боку, борясь с недорезанным копейщиком. Слава Богу, у Била хватило времени, чтобы подоспеть и помочь. Через минуту он, оттащив труп врага, помогал сесть Уильяму. Бешеный напор битвы стих, силы разбойников иссякли, лучника на дереве сбили метательным копьем, и последние грабители с большой дороги побросали свои орудия убийства.

Уильяму распороло кольчугу, стеганый поддоспешник, рубаху и бок, но недостаточно глубоко, чтобы рана считалась смертельной. Тот мог говорить, двигаться, и поэтому он то и дело благодарил Била за спасение. Сир Амброз, лично зарубивший трех негодяев, прямо на поле битвы подарил юноше свой меч. Это была великая честь, хотя у рыцаря дома наверняка их лежало еще под десяток штук. Уильям распорядился, чтобы кольчуга, подведшая его, теперь принадлежала спасителю.
- Ты как? - спросил отец у сына, когда остальные солдаты растаскивали и обдирали трупы.
- Все в порядке, поболит и перестанет, - улыбнулся бледный гонец. - Бил. Спасибо тебе, Бил.
Гвину стрела попала в грудь, так что он еще похаркал кровью, лежа в опавшей листве, пока не умер. Зато с Харли все было в порядке. Однако же, воришке удалось избежать общей схватки: он каким-то образом смог не вмешиваться в сражение и оставаться позади.
На человека, которого герой дня оглушил топором, сдавшиеся разбойники указали как на главаря.
- Славно! Теперь его показательно казнят, - потер руки сир Амброз.
Бил не очень- то дружил с Гвином, но Харли сильно переживал. Под вечер, нагрузившись трофеями, положив на носилки раненых, отряд двинулся в обратный путь. На Тракте их встретил лекарь, который зашил раны и вправил руку Билу. Тот еще долго не мог ей двигать - дней десять, не меньше. Но зато трофеи и почести, которые он получил, были превыше боли.
- Бил из Топи, Бил из Топи, - слышалось среди солдат. - Он зарубил двух, взял в плен вожака разбойников и спас сына сира Амброза.
Отряд Торина потерял четверых убитыми, и почти половина была ранена. Разбойников оказалось больше, чем ожидалось.
Уже поздним вечером, перед ночью, произошел похоронных обряд. Уставшие от переходов и сражений воины встали на городском кладбище гурьбой. Хоронили Гвина и еще трех погибших.
- Они служили верно, шли в бой за своего господина и до конца уплатили свой долг перед Богом, сюзереном и государством. Да пребудет с ними Небесный Отец, - бубнил священник.
- Да пребудет с ними Небесный Отец, - хором повторили солдаты, и лица их были каменными в свете елов.
Гвина закапывали вторым.
- Кто-нибудь хочет сказать о нем слово? - спросил монах, и вперед выступил Харли.
- Гвин... Ты был моим лучшим другом, - вор хлюпнул носом, и стало видно, что он плачет. - Мы не разлучались все детство, и я никогда не забуду те веселые годы, которые остались позади. Мы выбрали армию, пошли добровольцами, но только теперь я понял, что зря. Прости за то, что подстрекал тебя к службе, Гвин. Прощай, - Харли отошел назад и отвернулся.
- Ты был немногословен, но мы дружили. Помогали друг другу в тяжелые времена, когда надо, дрались вместе. Эта драка стала для тебя последней. Это я виноват, что решил служить барону и затянул тебя с собой. Прости, - сказал Бил и ощутил, как глаза щиплют слезы.
Затем тела в гробах засыпали землей, поставили в изголовье камни с выбитым на них кругом. Похоронная церемония была окончена.
Затем их всех отпустили в таверну. Все двадцать шесть раненых и не очень солдат, ведомые сержантом Торином, заняли лучшие места и принялись поминать погибших. Харли опрокидывал внутрь кружки эля, пива, вина... В конце концов он уснул, уткнувшись головой в столешницу.
Посреди всеобщего шума к Билу подсела дочь здешнего трактирщика.
- Ты - тот самый парнишка из Топи, герой? - спросила она. Юноша что-то ответил пьяным заплетающимся языком. Затем девка повела его в какую-то темную комнатенку, там раздела и набросилась на него. Так Бил впервые познал женщину, хотя потом, на следующий день, нихрена и не вспомнил.
Утром они снова пили, но только для того, чтобы вылечиться от головной боли.
- Эй! Поднимем кружки за новобранцев! Они прошли свой первый бой! Бил, Харли, теперь вы не Дрищ и Коротышка, теперь вы - полноправные солдаты! - сказал тост поддатый сержант Торин, и весь отряд с радостью выпил за это.

Глава 4. Последние деньки


С самого начала я заметил, что события развиваются как-то слишком благополучно для меня. Я считаю, что всего бывает три типа людей. Кто-то получает почести от властителей, добивается их милости, купается в золоте. Кто-то остается на одном месте - у таких за всю жизнь не происходит ничего интересного. И третий тип - я. С самого начала ввязавшись в авантюру, я начал выигрывать и получать призы, и, казалось бы, особенная опасность мне грозила. Однако стоило бы попридержать свой пыл и не ввязываться в дела, которые грозили совсем уж жуткой смертью.

***

- Бил, подъем, тебя желает видеть баронесса, - гаркнул сержант Торин. Стало точно известно, что на следующей неделе войска снимутся наконец со стоянки близ замка и маршем пойдут к границе. По этому поводу тренировки особенно ужесточились. В то время, когда Бил драл глаза и озирался по сторонам, остальные солдаты спешно облачались в тренировочные доспехи.
- Какая баронесса, старшая или младшая? - наконец спросил он.
- Старшая, леди Орабела. И поспеши, если не хочешь ее разгневать.
Бил поспешно обмотал ноги обмотками, завязал у колен кожаным ремешком, натянул ботинки, рубаху, поверх нее вторую, верхнюю.
Это была его самая лучшая парадная одежда. Зеленое сукно на некрашеном льне смотрелось органично.
Выйдя из казармы, Бил поспешил к донжону. Он прошел мимо двух сонных стражников, затем в недоумении остановился, не имея понятия, куда идти. Спросив служанку, попетлял по коридорам, поднялся по винтовой лестнице и предстал в общем зале перед супругами: семидесятилетним бароном Жофруа де Цеп и баронессой Орабель.
- Так вот ты каков, Бил из Топи, - сказал дрожащими губами барон и вдруг закашлял. Оправившись, продолжил. - Моя жена зачем-то хотела тебя видеть. Меня ждут дела, дорогая, так что позволь оставить тебя.
Подождав, пока старик шаркающими шагами не выйдет из зала, баронесса недовольно промолвила:
- Неужели тебе неведомо, что перед благородными простолюдину необходимо преклонять колено?
Бил с внезапным страхом бухнулся на колени, опустив взор в пол.
- Ладно, можешь встать. Садись, испей вина. Мне было любопытно взглянуть на новобранца, который сражался не хуже сира Амброза.
Бил несмело поднял медный кубок и недоверчиво попробовал вино. Терпкое, оставляющее приятное тепло в груди.
- Оно великолепно, миледи, - наконец сказал он, когда повисло молчание.
- Мой муж экономит на вине. Он предпочитает вкладывать деньги в солдат, надеясь при благополучном исходе войны взять богатую добычу. Это - самая что ни на есть кислятина. Однако хватит о вине. Ты, я смотрю, довольно крепкого сложения.
Это было правдой. Бил с рождения отличался ростом, и сейчас, на щедрых воинских харчах и при постоянных тренировках, он окреп и подрос еще чуть-чуть. На костях наросло мясо, над губой - усы.
- Солдату приходится быть крепким, чтобы выжить, миледи. Если бы я был слабым, меня не взяли бы в личный отряд лорда Жофруа.
- Садись, - приказала баронесса, и Бил послушался. Сама женщина уселась за столом напротив, оставив кресло барона во главе длинного стола пустым. - Кем были твои родители?
- Мать - прачка в Унылой Топи, а отца я не помню. Быть может, это был солдат, который проходил через наш городок, иначе я бы знал.
- Ты не испытываешь особого стеснения при разговоре с благородной дамой, - леди Орабель улыбнулась и пригубила вино, глядя в глаза Билу.
- Благородные - тоже люди, миледи. Разница лишь в том, что бедняку стоит вести себя учтиво и вежливо, чтобы не схлопотать плетей.
Орабель рассмеялась.
- Что ж, раз ты такой смелый, думаю, твоя храбрость не иссякнет ни после битв, ни после речей с владелицей замка. Встань и ступай за мной, - баронесса поднялась со стула и потянула юношу за собой, куда-то вглубь замка. Бил, слегка осоловевший после чаши вина, ступал следом. Серые стены, слуги с метлами, ковры, стражники с деревом на красно-черном фоне на котах...
Баронесса была уже не молода, но еще сохранила свою привлекательность. Не полная, но и не худая, не низкая, но и не высокая, с плотными грудями и округлыми бедрами... Ее волосы были каштанового цвета, а глаза - зеленого.
Орабель открыла комнату и, впустив внутрь Била, закрыла ее на засов.
- Миледи... - успел сказать юноша прежде, чем она сбросила с себя платье, оставшись в неглиже.
- Разоблачайся, и побыстрее. Я тебя позвала не для того, чтобы лясы точить. Надеюсь, ты будешь достаточно крепок и терпелив, чтобы доставить мне удовольствие, - она легла на кровать, покрытую подушками и шерстными простынями.
Бил тут же смекнул, что ему следует делать. И что будет, если он откажется или если баронесса будет как-то неудовлетворена. Поэтому прежде, чем скинуть штаны, он запахнул ставни на окне.
Он избавился от рубах и спустил штаны, улегшись на леди Орабель сверху. События развивались довольно бурно, но Бил не растерялся. Он медленно приступил к делу, поглаживая тело своей любовницы. Делал он это неуверенно, но со временем она задышала чаще и страстнее, и он понял, в каком направлении надо двигаться. Через пять минут баронесса издала первый стон, а через полчаса она уже повизгивала и охала, сотрясаясь всем телом. Бил вырос в провинциальном городке и часто посещал таверну, где мужики любили хвастаться своими любовными достижениями, поэтому юноша знал, что будет, если закончить сие радостное дело, не разъединяясь с женщиной. Ребенок. Тогда благородная дама ему точно голову открутит.
Он излился ей на живот, сам невольно застонав при этом. Баронесса же, откинувшись на подушки и блаженно закрыв глаза, некоторое время безмолвствовала, а затем попросила Била принести вина немного охрипшим голосом. Именно попросила, не приказала.
Юноша, натянув обратно свои штаны, налил в кубки себе и ей из глиняного штофа.
- У тебя уже были женщины? - спросила она, выпив и немного остыв.
- Нет, миледи, - сомневающимся голосом ответил юноша. - По-моему, не было, хотя я мог и забыть.
- Ты сделал это просто мастерски. Так я не любилась с тех пор, как сир Анри соизволил-таки обратить на меня внимание.
- Я к услугам моей леди. Хотя, признаться, я не могу понять, что доставило вам такое удовольствие.
- Мой муж стар и давно ослаб, поэтому любой член был бы мне по вкусу... Но твой... Он большой и толстый, а этого достаточно.
Бил покраснел, отвернулся и от души улыбнулся.
- Ты славно потрудился. Видно, судьба у тебя такая - получать милости от благородных. Сначала сир Амброз, затем я... Что бы ты хотел в награду, Бил из Топей?
Юноша почесал голову.
- Награду, миледи? Пожалуй, сапоги из хорошей кожи мне вполне подойдут.
Леди Орабель снова весело рассмеялась.
- Оказывается, ты хорош не только в постели, но обладаешь еще и красноречием, скромностью и храбростью. Не продешевил ли ты?
- Нет, миледи, сапоги меня вполне устроили бы. Мои-то ботинки совсем износились.
- Хорошо, будут тебе завтра отличные сапоги. А сейчас одевайся и ступай прочь. Если я еще раз позову тебя, изволь явиться как можно быстрее.
- Как будет угодно моей госпоже, - Бил поклонился и вышел из комнаты, ступая нетвердыми ногами по красным коврам. "Надо же," - подумал он.

Отряд под командованием сира Амброза дополнили солдатами из тех солдат, что поопытнее. Сам рыцарь в бою одевал полный латный доспех с наплечниками, горжетом, кирасой и кольчугой. Так же к кирасе крепились латные руки и ноги - новейшее изобретение кузнецов Леминарда. Благодаря им рыцарь был почти полностью защищен крепкой сталью от атак врага.
Были в отряде и латники - самые отчаянные, опытные и старые солдаты. Эти надевали какое-то подобие полного доспеха, вернее, его части. Чаще всего, без латных ног и рук, ибо это им было не по карману. Несмотря на это, латники считались тяжелой пехотой. Вооружены они были чаще всего двуручными мечами.
Далее шли парни попроще - алебардисты или бродексеры, а так же копейщики, которые стояли чаще всего позади строя. Это было одно из самых безопасных мест, поэтому доспехов зачастую алебардисты не имели. Вооружены они были, соответственно, алебардами, глефами, копьями и бродаксами - длинными двуручными топорами.
И, наконец, мясо, которое всегда пускали в бойню в первых рядах - щитоносцы. Эти были самые бедные, нищие воины, которые погибали первыми. Щит, шлем, кожаная куртка - вот и все снаряжение. Из оружия чаще всего топор, хотя и мечи попадались, чаще всего ржавые, старые, трофейные.
Стрелки считались вспомогательными войсками. Это были: метатели сулиц, лучники, арбалетчики. Чаще всего арбалетчики, потому что из арбалета даже дурак стрелять сможет, а для владения луком нужно умение.
В отряде теперь уже сира Амброза, а не сержанта Торина, основное внимание уделялось латникам и щитоносцам. Предполагалось, что этому отряду придется сражаться в домах и в тесных замках, поэтому кузнец за месяц выковал каждому бойцу скрамаскас - нож длиной в полтора локтя. Этот нож прикреплялся к ноге или сзади к поясу, чтобы удобно было достать.
Бил считался щитоносцем, хотя его щит был поврежден топором разбойника. Зато кузнец за небольшую плату заштопал его кольчугу, подаренную Уильямом. Топор стал дополнительным оружием, а главным - меч сира Амброза, тоже даренный. Это было простое орудие убийства, ничем не примечательное, и все-таки, теперь юноша из Топи считался вполне состоятельным солдатом, в отличие от Харли. Воришка, однако же, как-то сумел крутиться и добывать себе дополнительную пайку и надбавку к жалованию непонятно за какие заслуги.
Тренировки, тренировки. Последние дни проходили в них, но теперь солдатам дали погулять напоследок. Бил после битвы в лесу подружился с Уильямом, и вместе с Харли они по вечерам захаживали в трактир в деревне под замком.
- Для вас, мальчики, все как всегда? - хохоча, спрашивала Марва, дочка трактирщика, присаживаясь Билу на колени.
- Да, будь добра, - отвечал гонец, отсыпая монет. - И позови мою подругу.
- Да, действительно, как всегда. Когда ты уйдешь на войну, она будет по тебе скучать. А я - по тебе, мой малыш, - женщина поцеловала Била, встала и отправилась за заказом.
- Как ты так быстро смог превратиться из смирного деревенщины в такого общительного и похотливого парня? - спрашивал Харли, которого девушки обслуживали только за деньги. - Ты ведь не платишь Марве, когда трахаешь ее?
- Нет, - Бил опробовал принесенное трактирщицей пиво и шутливо хлопнул ее по крупу. - Спасибо. Каждому свое, друг.
- Кому-то просто по жизни повезло.
- Гвин был бы рад сейчас проводить время с нами. Он был немногословным, но любил просиживать штаны в трактире, - сказал юноша.
- Мы оба виноваты, что потащили его за собой. Выпьем за Гвина.
- За Гвина!
Выпив, Бил встал.
- Уже поздно, мне пора возвращаться. Посидите тут без меня, - он направился к выходу из трактира.
- Эй, дорогуша, ты забыл навестить меня, - встала у него на пути Марва.
- Я сейчас не могу, срочное дело. Может быть, завтра, правда, - попытался отодвинуть ее юноша, но женщина крепко стояла на своем. - Ну не могу я, пойми ты! Спешить надо.
- Уже через несколько дней ты уйдешь из замка и, возможно, погибнешь! Кто, кроме тебя, сможет теперь утешить меня?
- Вон, целый город мужиков. Кто-нибудь да останется.
- Ну уж нет! Все они - дождевые червяки по сравнению с тобой. Не пущу!
- Ладно, обещаю, что завтра, сразу после учебных боев, я зайду за тобой. Тогда и повеселимся. Сегодня я не могу.
Марва раздраженно взглянула ему в глаза.
- Не сносить тебе головы, если не придешь завтра.
Бил кое-как протиснулся мимо нее в дверь и под ночным небом зашагал вверх по холму, обозревая высокие стены замка. Прошел через ворота, внутренний двор, ныне пустующий, мимо двух стражников - в донжон. Поднялся по уже знакомому пути.
- Миледи? - постучался он.
- Бил? Входи.
Барон и не думал выздоравливать, и сейчас, после ужина, он заснул в обеденном зале перед камином.
- Давай, быстрее же! - юноша накинулся на баронессу. Некоторое время спустя он, кое-как одевшись, сел на кровати.
- Я говорила с кастеляном, Бодуэном Дорриком. Вы выступаете завтра.
- Завтра?
- Да. Он решил поторопиться - война уже идет, наши войска перешли границу и вторглись в Торию. Бодуэн будет действовать от лица Жофруа.
- Это неожиданная новость, миледи. Все думают, что поход начнется еще через несколько дней.
- Не знаю, что за моча ударила ему в голову, но он вдруг весь заполыхал желанием сражаться. Не вздумай погибнуть там, Бил. Вряд ли я еще найду такого любовника, как ты...
- Я постараюсь, миледи. Все для моей госпожи. Но что же барон...
- Мой муж стар и болен. Думаю, вряд ли он проживет достаточно долго, хотя он должен был сдохнуть вот уже лет как двадцать. Его здоровье и силы на исходе, так что вскоре я останусь одна...
- Но ведь милорд и вправду может выздороветь.
- Не может. Я давно уже управляю поместьем, а он мне только мешается. Мало было полюбиться со мной один раз семнадцать лет назад, когда я только вышла за него замуж. Чудо, что от него хоть дочь родилась.

***
Тогда я понял, что Орабель сама подтравливает своего мужа. Конечно, барон был никчемен, стар, и всю его власть давно отобрали Бодуэн и баронесса, но он был законным правителем... Получается, что я был любовником изменницы. Что происходило в замке после моего ухода из него, я узнал много позже, но не буду забегать вперед. Скажу лишь, что в ту последнюю ночь я попользовал баронессу еще несколько раз, и святой инквизиции вряд ли понравилось то, как мы занимались с ней любовью. Тогда я понял, что можно предаваться любви не только в одной позе, однообразной и надоедающей. Похоже, до меня у леди Орабель были другие любовники, причем не чета мне... Хотя, по ее словам, я тоже был хорош - потешу свое самолюбие.

***