Через неделю Ским уже успел познакомиться и подружиться с местной знатью. С Малютой, хмурым стариком с плешью на макушке, с его сыном Умахом, еще с несколькими выдающимися воинами. Один раз даже они вдвоем сразились на саблях, где Ским, конечно же, проиграл. Зато с мечом против сабли он вполне сносно справился, успев несильно стукнуть ему по шлему в висок и плоской стороной по бедру. В ответ же молодой евпах чуть не смахнул северянину голову, хотя тот еле-еле успел уклониться. Ским и сам теперь считался евпахом, но он не привык к этому слову. В его глазах это были усатые, боевые, задорные рубаки верхом на отменных лошадях. Сам же он был пониже ростом, имел черные, а не русые волосы, и характером вышел мрачноватый.
В общем, знакомства были налажены, хотя на парня все еще косились с подозрением и легкой неприязнью. Наверное, со временем это должно пройти. За неделю юноша успел навести порядок в доме. Во-первых, осмотрел доставшееся ему хозяйство: сарай вместимостью в две коровы, небольшой пустой курятник, маленькая конюшня на двух лошадей, тоже, естественно, пустая. Небольшой внутренний дворик перед домом был огорожен покосившемся забором: его Ским со своей доселе спавшей, но сейчас пробудившейся крестьянской натурой, заботливо исправил и заменил несколько сгнивших жердей. Палкой соскреб паутину в углах нужника, а так же внутри избы. На оставшиеся деньги купил у местных лавочников дешевую глиняную посуду и запас зерна. Похоже, некоторое время ему и Эльте придется питаться одной лишь кашей. Расспросил местных про охоту. Оказывается, самый сезон наступит только ближе к концу лета, когда вся толпа повалит загонять зайцев. Обычно всадник догонял свою жертву и пускал в нее стрелу; так же использовались дорогие охотничьи собаки. Впереди предстояло еще очень много работы по обустройству на новом месте. Понадобятся деньги, но их-то как раз почти не осталось. Немного радовало то, что скоро, где-то через месяц, начнется поход на тулукменов, на котором, возможно, удастся сорвать куш.
Атаман прямо-таки грезил об этом. Говорил, в каком-то Древце уже начинают собираться курени и сотни, и что сам скоро присоединится к ним. В обычное время «узкоглазые собаки», как называли тут тулукменов, нападали на юг Аркадара и юго-восток Ровудана, а награбленное продавали в обмен на нужные им вещи у торговцев с острова Корох, по словам Андрия, таких же собак. Поэтому враги почти всегда были с добычей на руках, а именно: с Корохскими золотыми монетами, с гривнами евпахов, с талерами аркадарцев и ровуданцев, а так же с различными дорогими вещицами, такими как золотые кубки, дорогие гобелены и ковры.
Южнее степей был лишь Корох, а южнее – сплошная вода. Возможно, где-то там, за несколькими сотнями миль и была земля, но капитаны просто боялись плыть туда из-за штормов и неизвестности. Слева от острова лежал пОлуостров, земля модников и интриганов, небольшая страна Самбия. Именно оттуда в свое время пошла мода на кружевные воротники у знати. Выгоднее всего на нее было нападать Евпахам, перейдя по узкому проходу между хребтом и морем и далее, около двух десятков миль по земле Ровудана. Но север Самбии уже видел набеги необузданных степняков, а посему против конницы у них была своя тактика. Пикинеры и алебардисты строились в баталию, огромный квадрат, и ощетинивались копьями во все стороны. Сквозь такую защиту всадникам было не пробиться, и поэтому евпахи предпочитали грабить соседей поближе и подоступнее.

Ским закончил свою работу по обновлению жилища на шестой день. Потом он, выспавшись, оделся в уже ставшей привычной евпахийскую одежду, надел на себя пояс с саблей и вышел наружу. Жители уже привычно поглядывали на него, занимаясь своими делами. Погода стояла просто отличная: легчайший ветерок, тепло, на небе ни облачка. Птички щебечут, рассевшись на выращенных редких деревьях. И ничего не предвещало беды…
Раздались тревожные крики, и от смотровой башни у частокола в сторону двора атамана побежал воин.
- Что случилось? – спросил у него Ским, когда тот пробежал мимо.
- Дым столбом стоит в стороне монастыря, - быстро ответил вестовой. – Пожар.
Безмятежное настроение улетучилось без следа. Вместо этого под ложечкой возникло противное чувство, как будто сейчас случится что-то очень нехорошее. «В монастыре Эльта,» - сказал себе Ским, глядя в спину убегающему гонцу. «Что, если с ней что-то случилось?»
Как может гореть камень? Ведь на первый взгляд там все постройки были именно из камня, и даже если поджечь полы, двери и прочие деревянные вещи, дым не может стоять столбом. Ведь обычно сильно дымит зеленая трава и посевы. Посевы… Сами бы они не загорелись… Беда! – вдруг понял парень и побежал в сторону атаманского жилища.
Там уже собрались особо доверенные, в том числе Малюта с Умахом. Дозорный в это время как раз окончил рассказ.
- Там речка рядом, бабы, если напрягутся, потушить свой пожар быстро смогут, - высказал свое мнение Малюта.
- Это не пожар, - тут же сказал запыхавшийся Ским, врываясь в двери. – Если дым виден издалека, горит трава и сырые деревья. А вокруг монастыря есть своя рощица, сад и взошедшие озимые. Скорее всего, на него напали.
Все обратили взор на говорившего.
- У тебя там невеста, - утверждающе сказал Умах.
- Да.
Воцарилось молчание.
- Вот что, Малюта. Собери два десятка всадников, которых сам выберешь. Поедем в этот монастырь. Если все в порядке, хоть пожар затушить поможем. А если нет…
- Будет сделано.
- И ты езжай, Ским. Лошадь у тебя есть, кольчуга тоже. Собирайся прямо сейчас, медлить нам нельзя.
Донельзя обрадованный неожиданной помощью и поддержкой, Ским пулей выскочил из горницы и помчался на конюшню за Дресилем и Обухайлом с Перстнем.
- На монастырь напали. Собирайтесь, выходим уже сейчас, - бросил он им и, забежав к себе в дом, снял со стены кольчугу и меч. Вооружившись и облачившись в защиту, он вывел из своей конюшни своего гнедого жеребца и оседлал его. Через несколько минут весь отряд собрался у ворот станицы, присоединившись к тоже вооружившимся по полной евпахам во главе с Андрием и Малютой.
Галопом поскакали вперед. Дым и вправду был заметен, хотя и несильно. Сносимый ветром столб служил хорошим ориентиром.
Но, как бы не торопились всадники, прибыли они только к вечеру, спустя больше десяти часов бешеной скачки. Сильно уставшие, на обмыленных конях с покрытыми пеной губами, они соскочили с седел и, обнажив сабли, направились к стенам. Ским, выбрав вместо сабли меч, первым вошел в калитку и переступил через труп монахини с окровавленной головой. Ужасное предчувствие полностью охватило его и сковало разум.
Дымил и храм, и сад, и роща, и посевы. Все вокруг было разорено, засыпано пеплом и грязью. Земля почернела от засохшей крови. Раньше здесь жили, наверное, около пяти десятков монахинь, и теперь они все были мертвы. Евпахи устало ходили между трупами, отыскивая еще живых. Никто из них даже не попытался обратить внимания на тлеющие угли некоторых построек.
Ским зашел в домик для гостей и увидел на первом этаже девушку, убитую во время молитвы. Она сидела на коленях, смиренно сложив руки и опустив голову. Можно было подумать, что она жива, если бы не окровавленная спина и не рана на шее. Около пяток валялась срубленная коса.
На втором этаже Эльты не оказалось. Ни Эльты, ни Йоханса, Сойдига или Ганса. Все двери их комнат были открыты; похоже, они бежали. Но куда?
Следующим зданием стал храм. Его Ским осматривал с особой тщательностью, увидя несколько тел нападающих: мужчин с короткими волосами и узкими глазами. Их могли убить только его бывшие спутники. Но в молитвенном зале нашлась лишь девочка с зареванными глазами. Она, похоже, заснула. Ее, зареванную, но целую, забрал Андрий, велев накормить и успокоить.
Дальше виднелась комната с алтарем посередине. К алтарю прислонился женский труп в белых одеждах с наполовину снесенной головой. Ским увидел там еще несколько тел, и поспешил туда.
Йоханс, раненый в грудь и в рот. Мертвый. Ганс, голый и с перерезанным горлом. Сойдиг, скрюченный, с маленькой дырочкой в районе сердца и настоятельница с половинкой черепа на шее. Что тут произошло? Скиму оставалось только гадать. К его счастью, Эльты среди трупов не нашлось. Быть может, еще осталась надежда спасти ее.
Он провел в стенах монастыря еще два часа, обыскав и облазив каждый уголок, но так и не нашел ее. Остальные евпахи уже хоронили мертвых монахинь. Атаман подозвал к себе Скима.
-Ее здесь нет, - сказал парень заранее.
- Неудивительно. Мы нашли несколько напавших, их даже не удосужились похоронить или забрать с собой. Судя по этому и по их виду, это Брахо, один из таборов степняков-налетчиков. Они напали ночью, убили всех, кого смогли, а красивых девушек забрали с собой.
- Скорее всего. Этих Брахо может быть много?
- А ты собрался ехать и отбивать ее? В одиночку ты ничего не сможешь.
- Я евпах.
- Да, и наш долг – догнать мучителей и спасти, кого еще можно. Я соболезную. Надеюсь, они еще не изнасиловали ее.
Ским сжал кулаки. Ему так захотелось убить Андрия, но он через силу и боль в ладонях заставил себя благодарно кивнуть.
- Сейчас я похороню своих убитых друзей. Когда мы нападем?
- Завтра утром здесь будут все мои воины. Оказалось, что один из налетчиков все еще жив. Он рассказал, что табор остановился ниже по течению Ильини, и что тамошних головорезов там около двухсот. Для евпахов задача плевая, особенно если напасть утром и неожиданно.
Ским, не найдя слов, благодарно кивнул. В голове все смешалось: злость, отчаяние, надежда. Оставалось только молиться, чтобы Брахо не ушли слишком далеко.
Всю ночь он так и не сомкнул глаз. Поблагодарив Йоханса и остальных за то, что сражались до последнего, он похоронил их в сгоревшем саду, где от деревьев остались лишь обугленные стволы и свернувшиеся в трубочку обгоревшие листья. Потом, чтобы заполнить время ожидания, сходил к найденной девочке. На вид ей было лет тринадцать-четырнадцать, и только по ее глазам можно было понять, какие ужасы она перенесла.
- Как тебя зовут? – спросил он у нее, греющейся у костра.
- Я Сецилия. Меня сюда отдали евпахи, когда нашли еще ребенком в сожженном хуторе. Я сирота.
- А я – Ским. У меня убили отца три года назад. Я вообще не отсюда, а с далекого севера.
- Из Ровудана?
- Да. Но теперь я такой же евпах, как и все остальные.
- Что теперь со мной будет, Ским? Я ведь совсем одна. У меня нет ни дома, ни братьев или других родственников. Кто за меня заступится? Где я теперь буду жить?
- Может, кто-то из наших приютит тебя. Не бойся, на разбойников мы завтра же нападем и перебьем их всех до единого.
- Я видела их. Спряталась за гобеленом, когда они напали.
- Постой… Так ты видела, что происходило в молитвенном зале?
- Да. Сначала они вломились в дверь, и потом схватились с каким-то страшным северянином. Он убил одного, и тут ему на помощь пришел другой, молодой. Вместе они скрылись за дверью перед алтарем. С ними еще была другая девочка. Она еще несколько дней жила с нами.
- А что потом произошло? - затаив дыхание, спросил Ским.
- Они попробовали сломать дверь, но у них ничего не вышло. Через час разбойники вернулись и ворвались в комнату с алтарем. Оттуда они вышли уже вместе с той самой девочкой.
- С ней было все в порядке?
- Да, хотя он была почти совсем без одежды и вся в крови. Но она сопротивлялась и даже сломала нос одному из них, но потом они ее связали и увели. Я провела за гобеленом очень много времени, а потом заснула.
- Слава Вагту… Эта девушка, о которой ты говоришь – моя невеста. Мы должны были пожениться, но она попросила меня приехать сюда ради молитвы. Нельзя было отпускать ее…
- С ней все будет в порядке, - попыталась успокоить его Сецилия, но Ским и без нее почувствовал огромное облегчение. Бремя неведения спало с его плеч, и он ощутил прилив надежды.
- Спасибо, что рассказала мне. Может, тебя устроит мой дом? Будешь спать на печи, а я со своей будущей женой – в спальне. Под защитой евпахов тебя больше никто не обидит.
- Ты возьмешь меня к себе? – не веря своим ушам, спросила Эльта.
- Почему бы и нет? Так ты согласна?
- Конечно!
- Пока я в отъезде, будешь ухаживать за хозяйством. Попросишь у соседей то, что тебе нужно: для бедной сироты они раскошелятся. С тобой я оставлю моего друга, Перстня: он парень неплохой, добрый и знает во всем меру. Он приглядит за тобой, пока я не вернусь.
- Спасибо, Ским! Спасибо!
Восторженная девочка еще порасспрашивала парня про его дом, он с охотой отвечал на вопросы, пока не стало слишком поздно. Успокоившийся юноша лег спать, надеясь завтра найти этих Брахо, того, кто напал на монастырь и выпустить ему кишки.

Наступило утро. Скима разбудил лязг доспехов и оружия еще до того, как рука дотронулась до его плеча и потормошила его.
- Просыпайся! Едем!
Ским тут же вскочил. Вокруг снимались с временного лагеря евпахи, спешно надевая снятые на ночь кольчуги и проверяя оружие.
- Андрий! – позвал он атамана.
- Да?
- Я решил приютить эту девочку у себя. Можно?
- Раз уж взялся за это, тогда да.
- Я отправлю с ней своего человека. Просто хотел, чтобы ты знал.
- Конечно. Давай на коня, мы выступаем.
Вместе с прибывшим подкреплением евпахов было около сотни. Все они сели на коня и поехали вдоль реки, выслав вперед разъезды. Дресиль и Обухайло ехали рядом. Все были напряжены и взвинчены. Оглядывались в поисках врага. В Скиме же сейчас жила только ненависть и жажда мести. Он нервничал не меньше остальных, но эта нервозность была особенной. У остальных-то в монастыре в ту ночь не было невесты.
Наконец разведчики вернулись и сообщили, что впереди, прямо на пологом берегу, находится чей-то лагерь. Скорее всего, тех самых Брахо. Надо же, как близко к станице они подобрались… Евпахи перестроились для атаки и рысью двинулись вперед. На солнце засверкали начищенные кольчуги.
Вот и Ским заметил впереди скопление шатров, палаток и кибиток. Вокруг лагеря было нечто вроде вагенбурга. Телеги и колья в весьма скромном количестве.
Подъехав на двести шагов к лагерю, евпахи издали грозный боевой клич и галопом понеслись вперед, размахивая саблями и потрясая пиками. Их уже заметили, и по большей части проснувшиеся брахо уже спешно надевали кое-какие доспехи и вооружались. Но это не спасло их, когда сплошная лавина всадников накатила на лагерь из кибиток.
Скиму, как назло, повезло скакать в атаку прямо на вагенбург. Слева и справа скачут товарищи, да и на полной скорости коня не развернешь, и поэтому пришлось перепрыгивать через препятствие.
Жеребец превосходно выполнил маневр и порывался бежать еще дальше, но Ским осадил его и спешился. В пешем бою он чувствовал себя гораздо уверенней, чем в конном.
Взмах меча, и юноша ворвался в первый шатер через образовавшийся проход.
Какая-то женщина с испуганными глазищами лежит на подушках. Ну, ее любовник наверняка не щадил несчастных монахинь. Удар, кровь на тканевых стенках шатра. Женщина истошным голосом вопит, сжимая отрубленную ногу в районе лодыжки.
Ским выскочил из жилища и чуть не был затоптан каким-то евпахом. Повсюду уже звенела сталь и шел бой.
Из следующей палатки вылез неважно одетый и вооруженный человек с характерным северным лицом. Ввалился обратно с дыркой в животе от Скимова меча. Так он, лавируя между шатрами и время от времени врываясь в них, убивал все живое, встречавшееся у него на пути. Эльта – красивейшая девушка, и ее наверняка держит у себя главарь бандитов. Что ж, парень как раз обещал выпотрошить его. Самое богатое и большое переносное жилище нашлось в центре лагеря. Пока евпахи бились вокруг, несколько десятков особо шустрых налетчиков с копьями в руках оградили жилище своего командира, не давая пробиться к нему.
Ским наскочил на их строй почти в тот же момент, когда один из копейщиков прошил грудь лошади Дресиля. Евпах перелетел через копейщика и упал на землю позади него – в степи всадники ездили без стремян.
Ским отбил древко и убил одного из врагов, чтобы последовать за старым товарищем. Остальные не рискнули отвернуться и вступить в бой с ним: на них как раз налетели спешившиеся всадники.
Из шатра вышел предводитель брахо вместе с тремя воинами.
Юноша помог подняться постанывающему от боли Дресилю и встал против них троих с мечом.
- Кто из вас напал на монастырь? – крикнул он.
- Я, - тут же осклабился один из главарей, со свежезаштопанной раной на лице.
- И я, - почти спокойно отозвался второй.
- Тогда я убью вас обоих.
- Меня забыл, малыш, - сказал уже немолодой разбойник в самых настоящих рыцарских доспехах. На груди – бригандина с наплечниками, латные ноги и руки, глухой шлем на голове. В руках двуручный меч.
- Ским, надо отступить и подождать, пока нам не помогут, - отдышавшись, сказал Дресиль.
- Нет! У них Эльта! И я сам убью их троих!
С этими словами Ским побежал вперед. Шрам, Бандит и Рыцарь, - так он окрестил про себя своих врагов. Шрам проворно отскочил, Рыцарь и так стоял в сторонке, а вот Бандит принял бой. Его сабля с легкостью отразила все удары. Они вдвоем кружили, пока Дресиль с хэканьем в сторонке дрался со Шрамом. Рыцарь молча стоял и наблюдал.
Выпад, защита, отступление, укол. Оба противника сражались без щитов, и поэтому от блоков зависела их жизнь. Сабле не хватало мощности разрубить меч Скима, но она была сделана из хорошей стали и поэтому не ломалась сама. Приемы на обезоруживание не действовали на нее, так как Свон обучал Скима фехтованию только против северного оружия. В конце концов весь бой перешел в простые блоки, прыжки и сильные удары.
Сабля прошлась по плечу Скима, защищенному рукавом кольчуги. Звенья полетели во все стороны, но это была жертва наверняка. Парень еще со времен боя с Василем понял, что меч может победить саблю только с помощью жертвы.
Красивый взмах правой рукой, и клинок кончиком вспарывает руку от кисти до плечевого сустава, задрав кольчугу налетчика.
Тот уже через две секунды кричит от боли и на инстинктах закрывает глаза, отпрыгивая. Следующий удар Скима пришелся тому в правую ключицу. Теперь он не сможет пользоваться обеими руками и минут через десять истечет кровью.
Неожиданно для всех на Рыцаря налетел Обухайло вместе с каким-то другим евпахом. Рыцарь, проигнорировав удары сабли по своим доспехам, взмахом своего двуручного меча разрубил одного из нападающих почти надвое.
Обухайло отскочил, видя смерть своего товарища.
В это время Дресиль уже обезоружил Шрама и проткнул ему правую руку. Однако раненый достал откуда-то нож и пырнул евпаха. Теперь они возились на земле, пытаясь достать друг друга ножами.
Ским присоединился к Обухайлу. Из всех Рыцарь был самым опасным. При наличии тяжелых доспехов его противники просто не знали, что делать – легкие сабельки отлетали от железа, не причиняя ему никакого вреда. Но меч – не сабля. Он для того и сделан прямым, чтобы сильным выпадом можно было пронзить бригандину или кирасу. Точнее, десятком удачных выпадов в одно и то же место.
Рыцарь хохотнул и, завертев в воздухе своим двуручником, попер в атаку. Не отягченные тяжелыми доспехами Ским и Обухайло проскочили между ударами и оказались у врага за спиной. На контратаку предводитель брахо не обратил ровно никакого внимания. Чуть тяжело развернувшись, снова ударил, намереваясь зарубить обоих одним ударом.
Однако резвым евпахам было легко просто отпрыгнуть назад. Сложилось патовое положение: они были слишком быстры, чтобы он их достал, но и ему они не могли нанести никакого вреда.
- Вы уже в растерянности? Что, не удавалось еще убить человека в доспехах в честном поединке? Несчастные, ущербные люди…
- Он нечестен, раз ты так вооружен и одет, - возразил Обухайло.
- А вас в два раз больше. И знаешь, что… - с этими словами Рыцарь подскочил и ударил наискось. Обухайло отпрыгнул, но и это враг предусмотрел. Меч по дикой траектории развернулся и направился к Скиму, а латная нога сломала ногу евпаху.
- Честь не важна. На самом деле важно то, что ты умираешь, а я живу, - глухо сообщил Рыцарь из-под своего шлема и отрубил раненому голову.
Но это была его ошибка. Возможно, если бы Ским ударил, доспехи снова выдержали бы, но он просто прыгнул на него и сбил с ног на землю. Очень большой риск. Один удар закованной в железо левой рукой, и парень будет покалечен.
Но Ским не собирался ждать этого. Меч брошен, и вместо него в руке юноши появился тот самый нож, которым был убит его отец. И убийца его отца. И барон фон Колстинг…
- За Эльту, - прошипел мститель и погнал широкое лезвие под шлем.
Сопротивление сразу прекратилось.
Ским встал на ноги и осмотрелся, выискивая желающих напасть на него брахо. Но евпахи уже прорубились сквозь их строй и теперь безо всякой спешки убивали их поодиночке. Несколько конников во главе с Андрием, Малютой и Умахом выехали вперед.
- Мы победили, - сказал атаман. С его сабли обильно капала кровь. – Иди, ищи свою невесту. Мы закончим тут.
Ским забежал в шатер главаря, но ничего не нашел. Там было абсолютно пусто, если меть ввиду людей. Всяких золотых безделушек – полно, а Эльты не было.
Он вышел и взял за грудки Бандита с распоротой рукой и проткнутой грудью.
- Где она? Где ваша пленница, которую вы взяли в монастыре?
- Ты про северную шлюху? – кашлянул кровью Бандит. – Ты опоздал. Еще вчера ее вместе с остальными купил у меня работорговец из Короха. Он уже уехал, чтобы продать ее какой-то там восточной шишке.
- Кому продать? Где она может быть сейчас? Говори, а не то, Вагтом клянусь, я тебя убью!
- Убьешь ты меня в любом случае. А продавать ее повезли Углук-хану. Если поторопишься, еще можешь успеть посмотреть на то, как ее трахают.
- Заткнись! Где этот хан?
- А ты поедешь ее спасать? Наивный мальчуган. Куда ж тебя из твоей сотни отпустят.
- Зря ты напал на монастырь. Возможно, если бы ты не украл бы ее, был бы жив, - с этими словами в бессильной ярости Ским вспорол лежащему живот. Засунул руку в рану и схватил склизкие внутренности. Вырвал их из живота и бросил в лицо закричавшему Бандиту.

- Со мной все в порядке. Жив буду, - морщась, сказал Дресиль. Удар ножа оставил только большой синяк – кольчугу он не пробил. Еще несколько несерьезных ран покрывали тело воина. – Жаль Обухайло. Он был хорошим другом и соратником. Мы с ним через многое прошли.
- Ты отправишься в станицу?
- Есть другие предложения?
- Эльты у них нет. Они уже продали ее какому-то Углук-хану.
- Старый тулукменский пес. Один из самых могущественных ханов. Ским, Андрий не поедет выручать ее во второй раз. Он и так сегодня потерял много людей, а у Углука с собой около пяти тысяч всадников.
- Я не собирался его звать с собой. Пока я не найду Эльту, я не вернусь в станицу.
- Может быть, ее изнасилуют, а может, и убьют. Подумай еще раз, ты точно готов ради нее пожертвовать собой?
- Готов. И я не тяну за собой кого-то еще.
- Черт, я не понимаю, каким образом ты собираешься перебить пять тысяч врагов, но я пойду с тобой. Василь велел, да и ты стал мне другом, которого я просто так не брошу.
- Спасибо.
Теперь погиб их новый спутник, и они решили похоронить его там же, где и остальных – в стенах монастыря. Вдвоем они забрали себе все содержимое шатра главарей, ведь это была их добыча. Вот так за один бой юноша стал богаче на четыре серебряных и золотых кубка, нескольких подушек и постельного белья из шелка, сундучка с разнообразными монетами. Все это они собрали вместе и погрузили на трофейную телегу, прежде чем отправиться обратно в монастырь, а затем и в станицу.
Умах решил поговорить со Скимом перед тем, как отряд отправился обратно.
- Мой отец суров, он приказал отрубить головы всем пленным, но он и в подметки не годится тебе. Как ты уже догадался, Андрий еще раз выедет из своей станицы только через месяц, зализав раны и собравшись в поход. Ради невесты одного-единственного своего воина он жизнью своих рисковать не будет.
- Никто бы не стал. Поэтому я попрошу у него уехать на некоторое время. Может, на месяц, может, на два. Попробую сам вызволить ее вместе с Дресилем.
- Что ж, желаю удачи. Я попрошу за тебя вместе со своим отцом. Возвращайся. Я видел, как ты сражался. И вправду неплохо, так что для Андрия ты все равно останешься востребованным воином. И к тому же, разбогатевшим, как я посмотрю.
- Это точно, - грустно улыбнулся Ским.

Похоронив Обухайло, Ским с Дресилем, а так же всем остальным отрядом вернулись в станицу, привезя полтора десятка своих трупов. Почти все остальные были ранены. Перстень с Сецилией уже вернулись в дом Скима. Они встретились радостно, помянули погибших товарищей небольшой пьянкой. Затем Ским с еще не затянувшейся раной на плече и Дресиль снова собрались уезжать, на этот раз в свой собственный поход. Девочка Сецилия обещала как надо распорядиться добычей: купить скотину и обновить дом. Перстень обещал почти то же самое. Наконец, они распрощались, и Ским, получив разрешение Андрия и благодарно кивнув жутко улыбающемуся Умаху, уехал из станицы в сопровождении евпаха.
И ехали она далеко-далеко, в сторону степей, где безраздельно властвовали тулукмены. В ставку Углук-хана.