Это была она. Ским жадно впился в ее лицо взглядом, словно все еще не веря в свою удачу. Оказывается, ему в кои-то веки не соврали.
Девушка тоже сначала не поверила своим глазам, а затем вскочила и бросилась парню на шею. Обняв его, она ткнулась лицом в его грудь и расплакалась.
- Все хорошо, я нашел тебя, - успокаивающе погладил ее по волосам Ским. – Все будет в порядке.
- Нет, нет, он не отпустит меня… Пожалуйста, прошу… Я… - она совсем растерялась и зарыдала еще громче. – Ским, он… Этот бек… Он…
- Ну, что такое? Говорю тебе, успокойся, он отпустит тебя. Мы уже договорились.
- Он воспользовался мною! Изнасиловал меня!
Парень дернулся, как от пощечины. В ушах еще полминуты звучали последние слова. Эльта отстранилась и заплаканными глазами глянула ему в лицо снизу вверх.
- Ты ведь не бросишь меня? Молю тебя, пожалуйста! Он заставил! Говорил, что иначе убьет меня!
Наконец юноша взглянул на нее в ответ.
- Тогда ему не стоит жить, - он хотел развернуться и уйти, но девушка остановила его.
- Нет, не сейчас! Мы оба погибнем! Подожди, сначала вызволи меня! Ты ведь не бросишь меня, правда, Ским? Ведь правда?
- Хорошо, что ты призналась мне сама, - тяжело проронил парень, затем, помедлив, все-таки обнял ее. – Нет, не брошу. Тогда мои планы немного поменяются. Подожди меня еще немного, может, несколько дней, и я приду за тобой. Сейчас, увы, не могу забрать тебя отсюда. Я обещал Тулуг-беку сделку.
- И что ты обменяешь на меня?
- Город евпахов. Сейчас мне надо идти и все обдумать. Жди меня через несколько недель, может, через месяц или два. Я постараюсь сделать все как можно быстрее. Главное, жди, и постарайся больше не подпускать его к себе. Жди! – с этими словами Ским поцеловал ее в лоб, отстранил и вышел из шатра, кивнув дозорному у входа.
Все это один грандиозный обман, сплетенный из обманов мелких. Сначала он обманул Углук-хана, потом Дресиля, а затем и Тулуг-бека. Теперь вот Эльта. Конечно, юноша всей душой желал вызволить ее, и он это сделает, но теперь на первое место вышла ярость. Нечаянно пророненная фраза позволила Эльте догадаться, что бек тулукменов в скором времени умрет от руки Скима. Оставалось надеяться, что она не проговорится. Но, если она хорошенько подумает, то поймет, что юноша собирается помочь взять штурмом Древец, и наверняка рассудит, что убийство будет уже после того, как она выйдет из плена. Что же, она ошиблась.
Скиму осталось только продумать как следует все детали своего плана. Ведь если он провалится, в бездну рухнет и все остальное, в том числе и надежды спасти Эльту.

***
Ским сумел выпросить у одного из походных поваров кормежку на каждый день, и сам где-то пропадал две недели, приходя в лагерь тулукменов только за пищей. Через четырнадцать дней он уже достал где-то себе сумку с одним длинным ремнем, чтобы носить ее наискосок за спиной. В сумку попал белый флаг, флакончик с ядом, два маленьких ядовитых дротика, запас мяса и дополнительная фляжка воды. Фляжка поменьше висела на поясе, вместе со старым верным ножом и крюком на веревке. Рядом с сумкой за спиной пристроился меч.
Ночью Ским прокрался почти под самые стены, преодолевая ползком метр-два в минуту. Наверху горели факелы и даже небольшие костерки, но это только помешало бы дозорным. И все-таки, рисковать не стоило. Выбрав самый темный участок деревянной стены, Ским при помощи кошки быстро и ловко залез наверх. Затем скинул крюк вниз и, пригнувшись, забежал в первую попавшуюся башню. Тихонько приоткрыл дверь и увидел посапывающего в обнимку с копьем евпаха в углу. Не разбудив отдыхающего дозорного, поднялся по поскрипывающей лестнице и через люк выбрался на верхнюю площадку под навесом.
- Пс, - позвал он уставившегося вдаль лучника.
- Кто тут? – тот дергано повернулся и схватился за кинжал. Увидев Скима в евпахийской одежде, немного расслабился, но руку с оружия не убрал.
- Да свой я, свой. Залез наверх по стене. Меня прислал атаман Андрий.
- Шпион, - лучник обнажил кинжал и прыгнул вперед. Ским еле успел отвести удар и опрокинул дозорного на пол.
- Тихо! Я свой, не буди товарища внизу. Атаман Андрий сказал, что скоро приведет сюда армию на помощь. Это было три недели назад. Да погоди ты! Сюда уже скоро придет несколько тысяч наших, понимаешь? А я прокрался сюда сквозь лагерь узкоглазых собак. Отведи меня к командиру, быстро!
Лучник, заметив, что его до сих пор не убили, неуверенно приподнялся.
- Так это точно правда?
- Точно, точно!
- Тогда идем.
Вдвоем они спустились вниз, где лучник пнул в ребра дремлющего копейщика.
- Эй, Шило, иди побди наверху. Я ненадолго.
Недовольно ворчащий сменщик отправился наверх, а Ским – вниз, вслед за дозорным. Спустившись с башни, они вдвоем пошли по погруженному в сон городу.
- Не знаешь, когда наконец помощь подойдет? Нас тут одиннадцать тысяч одного войска осталось, и жрать уже четыре дня как нечего. Уж и на собачатину перешли. Если через недельку не поспеют наши, все с голодухи передохнем или друг за друга примемся.
- Когда я выехал сюда, отряды уже собирались. Думаю, уже скоро они будут здесь.
- Хорошо бы…
Перестав разговаривать, они шли дальше по утоптанным тысячами ног улицам. Весь Древец был построен из дерева и глины – похоже, целый лес на его постройку пришлось вырубить. Иногда попадались люди, впавшие в полное отчаяние – они блуждали по улицам, как призраки в ночи. Исхудалые, немощные. Даже солдаты выглядели не лучше.
Лучник проводил Скима до строга и передал его страже, а затем побежал обратно на свой пост.
- Мне нужно поговорить с вашим командующим. Кто теперь предводитель войск в Древце?
- Тысяцкий Стригунко. Прямо сейчас говорить хочешь?
- Дело касается осады. Я прибыл от атамана Андрия.
- Не знаю таковского, ну да ладно, проходи. Только не глупи, а то мой человек тебя живо в куски изрубит, - командир дозора отправил с парнем полностью вооруженного стражника.
Тот же стражник разбудил тысяцкого. Очень недовольный, что ему на голодный желудок поспать не дают, он поднялся с кровати в одной ночной рубашке. Пришлось ждать, пока он не оденется.
- Станислав Стригунко, - хмуро представился разбуженный.
- Ским. У меня есть вести. Я прибыл отсюда от атамана Андрия, проделав путь от Ильини до Древца. Думаю, что нам лучше было бы поговорить наедине, так как дело очень важное и касается осады города.
Станислав неодобрительно покосился на юношу и кивнул стражнику, чтобы тот вышел.
- Ну, что там у тебя? Если это окажется неважным, ты пожалеешь о том, что разбудил меня.
- Три недели назад я расстался с другим евпахом, Дресилем. Вместе мы проникли в лагерь Углук-хана и узнали, что Древец осадили. До этого никто и не догадывался об этом, и поэтому Дресиль уехал оповещать других и собирать армию, а я поспешил сюда. Если наше войско все-таки придет, нужно будет во время боя сделать вылазку. Если же нет, я буду сражаться на стенах вместе с остальными евпахами.
Станислав тут же скинул с себя сонливость.
- Молодец, - промолвил он и достал из-под стола кувшин с пивом. Налил его в две большие кружки и придвинул одну Скиму. – Молодец. Хвалю. Новости действительно ценные. Я уж думал, что мы тут так и останемся с голоду подыхать… Уж я-то командующий, а у самого кишки с голодухи подводит. Пей.
Ским через усилие выпил кружку до дна, непроизвольно ухнул, вытер усы и пошатнулся – пиво какое-то необычное, крепкое.
Сам Стригунко выдул все в один подход и только крякнул.
- Ну, иди. Скажи этим олухам, охраняющим меня, чтобы пристроили тебя куда-нибудь на время.
- Благодарю, - Ским поклонился и вышел.

***
Со стен было хорошо видно, как работают осадные машины. Несколько требушетов почти одновременно метнули тяжеленные глыбы, одна из которых проломила башню, а вторая сбила со стены четырех воинов. После трехчасового обстрела и бдения наверху тулукмены наконец решились на штурм. Около тысячи спешенных воинов с ревом побежала вперед под обстрелом евпахов и принялась поднимать криво сделанные лестницы. Потеряв двести человек, горе-штурмовики убежали обратно, побросав свои осадные приспособления. У Скима же был свой план – в момент, когда все отвлекутся, он должен был быстро накинуть веревочную петлю на зубец деревянной стены и спуститься вниз. Заслонившись щитом, убежать на достаточно далекое для выстрела расстояние и спрятаться. Забраться в лагерь тулукменов и выкрасть Эльту с боем или скрытно. Увести ее в степь и снова спрятаться, затем обдумать, что делать дальше.
Подходящий момент подвернулся, когда множество воинов побежало в сторону атакующих, пострелять из луков в толпу штурмующих. Ским ловко спустился вниз по веревке и что было сил помчался в сторону вражеского лагеря, ожидая в любой миг стрелу в щит на спине. Однако по нему так никто и не выстрелил.
С тех пор, как он расстался с Дресилем в нескольких милях от становища Углук-хана, прошло уже два месяца. Некоторое время парень жил в Древце, но нехватка продовольствия вынудила его прибегнуть к крайним мерам. Станислав Стригунко предупрежден. Если войско евпахов все-таки явится, ему навстречу из крепости выйдут осажденные. Но надежда осталась только на себя. Раз ворота он не открыл, тулукмены убьют Скима, в Древце его и Эльту ждет голодная смерть, а в Степи, глядишь, и удастся выбраться.
Ским припал к земле, снял с себя все мешавшее снаряжение, оставшись только в не слишком яркой одежде. Так же ползком приблизился к лагерю осажденных, достал нож. Проблуждав скрытно между палаток, обнаружил первого тулукмена, отлучившегося в укромное место по малой нужде. Нож вонзился в шею неудачника, и Ским натянул на себя его халат и шапку, побрезговав штанами. Ничего, у евпахов и узкоглазых они почти одинаковые.
Уже переодетым он открыто проходил мимо остальных тулукменов, по возможности пряча лицо. По неизвестной удаче его никто не остановил и не тронул.
Шатер с Эльтой все так же охранялся, но проник Ским в него уже рано утром, на следующий день, пока единственный стражник на время потерял свою бдительность. Парень разрезал ткань с задней стороны и проскользнул внутрь, никем не замеченный.
Он зажал испугавшейся девушке рот и успокаивающе погладил ее по голове. Эльта успокоилась и кивнула. Ским передал ей одежды простого тулукмена и просторный плащ, способный скрасть фигуру.
Подождав, пока она не переоденется, он надвинул ей просторную шапку на самое лицо, скрыв под ней роскошные золотые волосы. Уже все было готово.
Ским знаком наказал ей следовать за ним. Он вышел из шатра через проделанное отверстие, огляделся и пошел к краю лагеря, намереваясь украсть лошадей.
Возможно, все бы у него получилось, если бы не одно но. Придется раздобыть седла, ведь лошади врагов пасутся простым табуном. А седла, как обычно, лежат на виду… Но Ским и Эльта даже не успели добраться до края лагеря. Вокруг будто все взбесились: кричали на непонятном языке, бегали, спешно вооружались. К табуну убежала целая толпа, вскоре выехав обратно на уже оседланных животных. Парень подтолкнул девушку к краю палаточной улицы, и она спряталась за телегой. Вдалеке прозвучал могучий, чистый звук рога.
В ответ ему завопили и закрякали рожки тулукменов.
- Что это? – спросила Эльта, когда Ским тоже спрятался от снующих туда-сюда врагов за телегой.
- Не знаю.
Они прождали там не менее получаса, пока волнение не улеглось. Лагерь опустел, и в нем не осталось ни единой лошади.
- Эй! – крикнул Ским проезжавшему мимо одинокому всаднику. – Что происходит?
- Евпахи! – тулукмен остановил лошадь, словно поняв, что к нему обратился чужой. Тут же ругнувшись на своем наречии, он обнажил саблю и попытался ударить Скима по голове. Юноша, однако же, поднырнул под брюхо животного, успев достать из-за спины меч. Всадник ударил во второй раз, но сабля встретила прямой клинок. Через несколько мгновений тулукмен с проколотым животом свалился с лошади.
- Спрячься за телегой. Постарайся найти лошадь. Если найдешь – езжай к реке и спускайся вниз по течению, - раздал короткие распоряжения парень. Эльта кивнула, и он, сняв со спины сумку, извлек из нее евпахийскую шапку с тканевым плюмажем. Нахлобучил на лоб и вскочил в седло.
- Давай, малышка, - похлопал он кобылу по шее и легким движением пяток направил ее в сторону городских ворот. Поднявшись на небольшой пологий холмик, он увидел отворяющиеся створки дверей Древца и выезжающие вперед ряды всадников. Это могло означать лишь одно…
В другой стороне целая орда тулукменов гналась за крупным отрядом отступающих евпахов. Помощь все-таки пришла, хоть ее никто особо и не ждал.
Тулуг-бек… Потом. Сначала нужно помочь своим.
Ским направил лошадь в сторону отряда Станислава Стригунко.

Дресиль, как опытный конник в составе сотни Андрия, находился в засаде. Его товарищи и соратники вместе с лошадьми попрятались в лесу неподалеку от вагенбурга. Шесть с половиной тысяч конных – сила немалая, но неизвестно, сможет ли она сокрушить силу тулукменов. Вдруг у собак будет больше воинов, вдруг попадется тяжелая конница? Или основные силы не клюнут на приманку из второй половины всей конницы и останется в осажденном лагере? Весь план как раз и заключался в том, чтобы выманить врага в чистое поле и на свои укрепления, где преимущество будет уже на стороне евпахов, и этот план грозил рухнуть из-за какой-нибудь случайности.
Андрий уважал Дресиля как верного воина своего брата, и поэтому пригласил лично к себе. Они стояли на опушке, в авангарде. Если все пойдет как надо, именно сотня Андрия вместе с другими будет на острие удара. От этого делалось не по себе, ведь первые в ряду – почти всегда смертники. Дресиль беседовал с атаманом о вероятных исходах боя. О планах на будущее станицы, о других вещах. Потом перешли на тему завлекающего отряда.
В качестве приманки выступал полковник Кривяга Шульный со своим шеститысячным конным полком. До того, как Дресиль оповестил его о новом месте сбора, этот средних лет вояка решил пройтись по южным берегам материка, пограбить рыбацкие деревушки и порты, торгующие с Корохом. Полковнику было за сорок, но он так и не избавился от мальчишеской удали и лихости. Как бы он не решил, что способен с одним лишь своим полком победить вражескую армию… Беспокоиться, конечно, глупо, ведь хватает других причин для беспокойств, к тому же ни одну из которых самолично уладить не получится. Роль Дресиля – следовать за Андрием, Андрия – за Бовисом из Жнивы, который на пару с Гвидоном Южнобережным командовал засадой, а уж Гвидон и Бовис – люди серьезные и рассудительные. Они поймут, в какой момент вмешаться в сражение.
Беседу прервал долгожданный чистый звук рога. Кривяга пошел вперед, хотя из лесу, понятное дело, ничего видно не было. Андрий велел одному из своих воинов залезть на верхушку дерева и оттуда следить за ходом боя.
- Приготовиться, всем приготовиться, - пронеслось под древесными стволами. Каждый воин уже держал в поводу оседланного коня и с нетерпением ждал приказа идти наконец в атаку. Ожидание всех изматывает, даже Андрия. Атаман, в красных шароварах, красной рубахе и красным плюмажем на шапке, в бахтерце, ходил взад-вперед и время от времени кричал дозорному:
- Ну, что там?
- Кривяга к лагерю ушел! Совсем близко стоит, вроде, стреляют по нему. Не видно отсюда.
- А сейчас?
- Тьма-тьмущая тулукменов сбежалась, атаман! Их там тыщ пятнадцать будет, никак не меньше! Полковник развернул всех назад, наши отступают!
- А что на вагенбурге?
- К бою готовятся! Огонь какой-то развели, все по телегам да у кольев с копьями и топорами стоят.
И спустя десять минут:
- Захлестнули вагенбург! Всюду враги. Наши скоро побегут, если мы на помощь не подоспеем.
Почти сразу же после этого раздался второй зов рога.
- Все по коням! Все по коням! Стройся на опушке!
Андрий созвал свою сотню, и вся засада вывалила из леса наружу. Строились тысячи. Наконец ровные ряды конников были готовы к атаке.
Рев горна, рожков, боевые выкрики и кличи. С единым ревом евпахи пятками пустили своих жеребцов вскачь и понеслись вперед. Ярды ложились под копытами, строй набирал скорость. Все повынимали сабли и размахивали ими над головами, что-то вопили, пришпоривали скакунов. Впереди шел бой, который с каждой секундой становился все ближе.
Тулукмены заметили приближающихся врагов, перестроились и выступили навстречу. Сли у них было столько, что они могли разом атаковать вагенбург, отряд Кривяги Шульного и засадный отряд.
Дресиль был, однако же, не первым. Перед ним скакало еще с десяток всадников, которых при встречной сшибке раскидало во все стороны. Дресиль успел уклониться от пики, хотя ему разорвало рукав. Дальше все закружилось в сумасшедшей схватке: надо было успевать встречать саблей пролетающих мимо тулукменов и отбивать их удары. Вскоре смешивающийся поток остановился, и всадники закружились по полю в дуэлях, как варево в походном котле. Кровь, крики, ржание лошадей, звон сабель и треск копий – все смешалось. Дресиль с ясностью ощутил все свое тело только тогда, когда упал с коня – словно пелену с глаз сдернули. Сразу вдруг стало как-то холодно, страшно и одиноко. Наверху вопят сражающиеся, пронзающее друг друга клинками, а он, сраженный евпах, лежит внизу. По руке из раны на предплечье стекала кровь, правая нога с наружной стороны бедра вся изрезана, в кольчуге застрял кончик лезвия, наполовину вошедший в плоть. Дресиль был беспомощен, жизнь потихоньку вытекала из него. Поднатужившись, он пополз в сторону собственного убитого коня, не так давно полученного от Брахо в качестве трофея.
Спрятавшись за ним, евпах с негромким вскриком извлек из груди обломок сабли и отшвырнул его прочь. Оторвал подол рубахи и перевязал ногу: хвала небесам, кровило не сильно. На плече была простая царапина, хоть и достаточно глубокая. Рукой Дресиль все еще мог пользоваться.
Неожиданно прямо из гущи схватки выехал Андрий в помятом и изрубленном бахтерце.
- Садись! – крикнул он, и Дресиль, превозмогая боль и усталость, довольно шустро просеменил к атаману и вскарабкался на круп коня.
Атаман пришпорил жеребца и начал пробиваться к выходу из мясорубки, по пути отвешивая врагам сильные удары. Вокруг становилось все больше евпахов и все меньше тулукменов: кажется, свои побеждали.
- Ура! – заорали вокруг. Снова крики, переклички, сборы. Андрий отвез Дресиля к вагенбургу, спешился и помог добраться до укреплений. Они прошли мимо разломанного прохода между кольев; на одном из них повис нанизанный степняк. Вокруг все завалено трупами воинов обеих сторон. Позади кольца из телег немногочисленные выжившие собирали раненых и усаживали их на очищенные от тел повозки.
- Все получилось, - на ходу сказал Андрий. – Кривяга сделал все как надо, но Братиславу Волемскому не повезло. Это он командовал всей пехотой. Сам-то он жив, но вот от всего его отряда осталось человек триста. – тут он споткнулся о труп и упал на землю. Дресиль сам едва не повалился вслед за ним, но удержался и с удивлением посмотрел на стрелу, торчащую меж наспинных пластин бахтерца атамана.
Позади раздался короткий вопль. Весь изувеченный пехотинец копьем добил раненого тулукменского лучника. Но, увы, Андрия это спасти уже не могло. Стрела попала прямо в легкое: кровь пузырилась у сотника на губах и обильно выливалась изо рта, когда он кашлял.
На руках у Дресиля атаман испустил последний вздох; глаза его остекленели.

***

Ским галопом домчался до передового отряда Станислава Стригунко и увидел самого командира в сияющих доспехах. Он поднял руку в приветственном жесте, и Станислав откликнулся.
- Что ты тут делаешь? – удивился он, увидев знакомое лицо.
- Я ненадолго покидал крепость, но теперь вернулся. Искал Тулуг-бека, чтобы убить его, но так и не нашел. Похоже, он куда-то исчез.
- Ты покинул город. Откуда мне знать, что ты не переметнулся к врагу?
- Я евпах. Прошу прощения, но сейчас не время для разговоров: идет бой. Мой меч к вашим услугам.
Станислав не изменил своего хмурого выражения лица, но все-таки кивнул.
- Становись за мной. Поедешь в авангарде и докажешь свою верность.
Ским последовал приказу. Вслед за большим отрядом конных вышли вперед несколько тысяч пеших.
Похоже, не все тулукмены покинули лагеря. Спустя некоторое время после того, как войско Стригунко отъехало от ворот Древца, показались новые конные орды врагов. Тысяч семь, не меньше. Кроме того, заработали осадные машины, стреляя по евпахам. Вот так вот получилось: подкрепление выманило тулукменов, а тулукмены выманили Станислава.
Ским проводил взглядом валун, пущенный из огромного требушета. Глыба по широкой дуге плюхнулась на одну из пеших колонн. В разные стороны брызнули даже отсюда заметные струи крови и даже конечности. Человек десять, похоже, уже не смогут сражаться.
Семь тысяч конных врагов широким строем помчались на перестраивающиеся линии Станислава. По его приказу несколько сотен покинули общую свалку и направились в сторону требушетов. Тем временем пехота встала в более-менее стройный порядок, ощетинившись копьями и саблями. Увы, во время осады эти воины съели своих лошадей. А без них евпахи сражались куда как хуже…
Ским вместе с поредевшим конным отрядам под предводительством Стригунко встретил врага на правом фланге. Умелые и хорошо обученные всадники рассеяли встречных атакующих, сбившись плотным клином, а Ским как-то незаметно оказался в тылу. Отряд начал разворачиваться, и парень переместился теперь уже на левый фланг. Тысяча уцелевших конных евпахов ударила в тыл сражающихся с пехотинцами.
Все участие Скима в битве было незначительно с самого начала. Лишь во время очередного маневра все редеющей союзной конницы он сумел задеть кончиком меча тулукмена, тут же с воем выпавшего из седла. Затем в его украденную лошадь попала стрела, и юноша еле смог выскользнуть из-под падающей туши. Теперь он оказался на своих двоих, и тут от него проку было гораздо больше.
Станислав ускакал дальше, прямо впереди по опрокинутым рядам пехоты топтались тулукмены. Враги отвлеклись, никто не обратил внимание на Скима. Поэтому он смог беспрепятственно подобраться к самой гуще боя и вонзить меч в спину одному всаднику, затем второму, третьему… Так он наносил удары исподтишка, пробираясь к своим, укрываясь за лошадьми и стонущими ранеными. В конце концов он оказался на передовой, между отхлынувшей волной конников и еле держащимся евпахийским строем.
Казалось, битва длилась долго, и, скорее всего, это было именно так. Как иначе объяснить то, что неожиданно в какой-то полумиле от сражающихся появились тысячи евпахов, несущихся с дикими воплями на опешивших врагов? Растерявшиеся тулукмены отступили, рассеялись и рассыпались по полю. Неожиданное подкрепление догоняло их и добивало. Тут бы и для Скима битва окончилась, но он увидел на некотором отдалении вражеского конника в ярких позолоченных доспехах. К нему с криками «Тулуг-бек, Тулуг-бек!» стекались редкие враги.
Их предводитель держал Эльту у себя, он осадил Древец и он, ко всему прочему, изнасиловал невесту Скима. Этого парень простить ему не мог. Быстро найдя живого и не раненого коня, он вскочил на него и, пришпорив, погнался за воином в позолоченных доспехах.
Тот вместе со своими приспешниками сумел пробиться сквозь рассеявшиеся ряды евпахов. Ским же просто проскакал по проторенной дорожке. К его счастью, конь был хорош, не хуже, чем у Тулуг-бека, и он не отстал от него. Минута, пять, десять – сплошная скачка. В лагере уже кишмя кишели союзники, и поэтому увязшие в битве тулукмены были перебиты все до единого. Все, кроме их бека.
Извернувшийся из схватки косоглазый пес скрылся меж шатров, приближаясь к другой окраине шатров и палаток. Ским спешился и побежал за ним.
Через некоторое время Тулуг-бек заметил преследование. Кроме того, бежать в тяжелой позолоченной бригандине было тяжело, а на Скиме была лишь порванная в нескольких местах кольчуга.
- Нет! – крикнул запыхавшийся ненавистный враг, споткнувшись. – Нет!
Ским выбил саблю из его ослабевших рук и наступил ногой на живот.
- Сегодня я доказал свою верность, - сказал юноша и ударом меча раскроил врагу шлем и голову под ним.

***

Когда Ским вернулся к Станиславу на новой лошади, нагруженной тюками с награбленным золотом, с окончания битвы прошло уже два часа. Командующий вырвавшимися из осады войсками сидел в окружении соратников, большей частью раненых, ему делали перевязку.
- Вы не верили мне, господин, но я – истинный евпах. Я всегда буду только за дело и идею евпахов, и никогда не предам своих товарищей. Вот доказательство моих слов, - Ским бросил к ногам Стригунко голову Тулуг-бека с пробитым лбом. – Это их бек, который держал Древец в осаде.
Станислав кивнул.
- Ты отличился в этом нелегком сражении. Меня только что пригласили на совет, составленный из старших командиров армий. Я позабочусь, чтобы тебя как следует наградили.
- Благодарю вас, - поклонился юноша. – Но могу ли я отлучитсья? Меня ждет моя взятая в плен невеста.
- Невеста???
- Да, господин. Именно из-за нее я здесь.
- Что ж, иди – улыбнулся командующий и жестом отпустил Скима.

Парень на новой лошадке проскакал вдоль реки две мили вниз по течению, выкликая имя Эльты. Только когда она ответила ему криком, он нашел ее.
- Мы победили! Тулуг-бек убит, и ничто нас теперь тут не держит. Мы можем отправляться назад, в наш новый дом, - сказал Ским, радостно улыбаясь. Девушка, глядя на своего замызганного кровью жениха, ужаснулась.
- Ты не ранен? Все в порядке?
- Все в порядке, дорогая. Кроме того, у нас теперь есть на что жить. Раньше я не мог сказать тебе, что случилось за все те дни, пока ты была в плену, но сейчас непременно расскажу. Из нищих бедняков мы превратились в настоящих богачей.
- Главное, что ты цел, - Эльта поцеловала его в губы и ощутила вкус крови. – Когда мы поедем домой?
- После военного совета в Древце. Боюсь, что еще пару дней нам предстоит прожить в этом городе. Кроме того, надо найти Дресиля, если он тут.
- Теперь все будет в порядке? – с надеждой спросила Эльта, взглянув на него снизу вверх.
- Да. Теперь я тебя никогда не брошу.

Две недели объединившиеся семнадцать тысяч евпахов хоронили трупы. Своих похоронили под курганом, поставив сверху могильный камень. Чужих побросали в огромную яму и забросали землей. Разбирали и делили трофеи. Достаточно большую долю получили военачальники, все это время заседающие в совете. Решали, что делать дальше: идти в поход на обескровленные земли тулукменов или же расходиться по домам? После битвы враги разбежались в разные стоны, и. если они снова соберутся все вместе, их будет никак не меньше четырнадцати тысяч. После раздумий было решено все-таки устроить рейд с целью пограбить некоторые городки или кочующие племена.
Ским же на эти две недели был занят другим: искал Дресиля или сотню Андрия, а ночами любился с Эльтой. Он успел познакомиться с Бовисом из Жнивы, нечаянно встретив его на улицах Древца рядом с временно занимаемым Скимом домом. Это оказался тридцатилетний, уже убеленный сединами полководец, расчетливый и не любящий торопиться. В бою он потерял сына, второй был ранен. Как раз Бовис подсказал Скиму, что именно в его отряде находилась сотня атамана Андрия. Еще несколько дней ушло на то, чтобы найти остатки этой сотни.
Уцелело шестьдесят четыре человека из ста двадцати двух. Теперь там всем заправлял Малюта. Оказалось, что Андрий вел своих в авангарде, впереди всего остального войска. Самого атамана застрелили из лука: его останки уже положили в гроб, чтобы отвезти в родную станицу. Умах заработал новый шрам, теперь уже на груди, а самое главное, вместе с сотней оказался трижды раненый Дресиль.
- Вот уж не думал, что увижу тебя здесь. Если честно, подозревал, что ты бросишь все и уедешь куда-нибудь подальше, - сказал он Скиму.
- Я ведь евпах, я не мог дезертировать, - ответил юноша. – Но кому теперь я должен подчиняться?
- Вообще, мы должны голосованием выбрать нового атамана. И как можно быстрее… Но, думаю, Малюта уже все решил для себя. Он метит в командиры, Ским. Конечно, он неплохой воин и уважаемый человек… Но лично я думаю, что он не подойдет. Во-первых, слишком стар: в его возрасте уже пора умирать. НУ, а во-вторых… Быть хорошим рубакой еще не значит, что ты превосходный управляющий. Конечно, он может поставить все на самотек, однако так долго не прокатит. Нас осталось вдвое меньше прежнего, и это очень плохо. Бандиты, налетчики – появится множество опасностей. Я настаиваю на том, чтобы голосование проходило только после возвращения в станицу, и ко мне прислушиваются, ведь Андрий мне доверял. Только вот боюсь, что первым же делом Малюта выставит всех доверенных людей Андрия вон.
- А как же Умах?
- Он – другое дело. Но не думаю, что отец уступит сыну. Умах – способный, его уважают и любят. Но он не пойдет против папаши.
- Может, сам попросишься в кандидаты?
- Нет, рангом не вышел. Я ведь формально твой подчиненный, так же как и Перстень. Да и зачем мне лишние заботы… Нет, не хочу.
- Ну, мое дело лишь драться, когда скажут. Жду не дождусь, когда наконец смогу вернуться домой вместе с Эльтой.
- Это возможно. Нас, скорее всего, освободят от похода – мы понесли большие потери.
- Здорово! Когда можно уже будет отправляться?
- Не раньше, чем через неделю. Нужно дождаться разрешения Бовиса – ведь сотня под его началом.
- А меня, похоже, решил прибрать к себе Станислав Стригунко. Я ему здорово помог, и он обещал какую-то награду. Пока не знаю, какую.
- Он объявит. Стоит лишь только подождать.
Ским и подождал. Через два дня Станислав вызвал его к себе.
- Ты здорово сражался в прошлом бою, хоть я тебя раньше и не видел. Предупредил о подходе подмоги, участвовал в битве, принес мне голову Тулуг-бека. Это много значит для евпахов, уж поверь. На совете полководцы долго решали, что же нам делать дальше. Так вот, вся сотня бывшего атамана Андрия освобождается от дальнейших боев, и вы возвращаетесь домой. Кроме того, некоему Скиму жалуется поместье покойного Стокара, бывшего десятника. Теперь можешь возвращаться домой и жить в роскоши: добычу свою ты уже взял.
- Благодарю вас, господин, - Ским от души поклонился. Если дают, почему бы не взять?
- Вот письменная расписка с моей подписью. Предъяви ее тому, кто не поверит. Теперь иди, мне нужно разбираться с другими награжденными.
Ским рассказал новость Эльте, и та пришла в восторг.
- Кто знает, быть может, вскоре мы будем жить как настоящие северные лорды, - сказала она.
- Нас отпустили. Надо собираться в дорогу, любовь моя. Ты уже подсчитала, сколько у нас теперь с собой денег?
- Двести двадцать гривен и шестьдесят денариев. Понятия не имею, сколько это в талерах.
- Достаточно много. Нужно достать где-нибудь лошадь и присоединиться к нашей сотне.
Лошадей всех уже прибрали к рукам предприимчивые торгаши и воины. Но животных было слишком много, и поэтому цена на них значительно упала. Ским купил целых три, про запас.
Наконец, после всех сборов, сотня собралась вместе и выступила в свою родную станицу, на далекий-далекий запад.

Послее продолжительного путешествия оказалось, что Эльта беременна. Она призналась, что ее начало тошнить два месяца назад, и лунное кровотечение прекратилось. Ским, опросив своих знакомых евпахов, узнал, что ребенок был зачат около трех месяцев назад. В то время девушка все еще была со Скимом. Это могло произойти даже в Кляйнебурге, как раз тогда, когда Эльта начала беспокоиться о своем бесплодии. Обрадованный Ским так же подметил, что живот у девушки начал округляться. По этому поводу он решил как можно скорее устроить свадьбу – как только приедут назад.
И вот они дома. Проехали мимо сожженного монастыря, под обрадованные крики женщин и детей въехали в ворота. Выжившие воины встречались с семьями и оповещали вдов и сирот. Праздник поначалу не удался: примерно половина встречающих ревела от горя. Но затем обогатившиеся воины устроили такую пирушку, что аж с дальних краев приезжали гости, чтобы поучаствовать. Эльта познакомилась с Сецилией. Девочке исполнилось четырнадцать, и вскоре она уже могла считаться совсем взрослой. В отсутствие Скима она навела в избе идеальный порядок, устроила хозяйство. Оказалось, что поместье погибшего десятника располагается впритык к дому Скима.
После праздника пришла пора разбираться с жильем.
Перстень, похоже, решил взять Сецилию не иначе как в законные жены. Никто не возражал: в Степи взрослеют рано, а разница в возрасте не была столь велика.
Поместье состояло из двухэтажного деревянного дома на шесть больших комнат, с кухней и подполом, конюшни на полтора десятка лошадей, сарая с коровами, курятника, еще одного сарая со всякого рода инструментом. Оказалось, что кроме жилой площади во владение Скима переходит так же скот, такой как: три коровы, бык, теленок, шесть куриц, два петуха, пахотная лошадь. И люди: три выживших воина, арендатор, снимающий комнату на первом этаже, семья батраков, конюх, сторож. Для них в сторонке был выстроен отдельный домик, а воины размещались в господском доме.
В целом, довольно обильное богатство. Почти такое же, как у Малюты. Эльта сразу же вмешалась хозяйство: обустроила спальню, распределила новые обязанности слуг (уж это-то она с малых лет умела мастерски), наняла кухарку с поваренком.
Со всем этим штатом было сложновато справиться самому, но Ским делил бремя с Эльтой. Кроме того, к владениям был присоединен бывший дом Скима. Теперь в нем поселились Перстень с Сецилией. Все богатства, взятые в бою с Брахо, новой семейке пришлось вернуть.
Затем полным ходом пошла подготовка к свадьбе. Станицу иногда навещали торговцы из Ровудана или королевства Севилья, ведь она была самой западной границей Степи. Сейчас в городке временно остановился странствующий фокусник со своим фургончиком. Ским нанял его, а так же заказал у местных охотников и крестьян необходимую еду, брагу, мед, вино. Освобожденную из плена еще два с половиной месяца назад монахиню юноша уговорил обвенчать себя с Эльтой. Купил себе новый северный костюм, невесте – свадебное платье. На все про все ушло пятьдесят с лишним гривен – достаточно большая сумма. На остальные деньги срочно обновлялись бытовые предметы, такие как гобелены, посуда, мебель. Выплачивалось жалование слугам и работникам.
Наконец, через неделю все было готово.
Свадьба вышла двойная: Ским женился на Эльте, Сецилия выходила замуж за Перстня.
Монахиня перед лицом Эмрисы и Вагта заключила союзы, и молодожены поцеловались.
Затем был еще один пир, гуляния, песни, венки из цветов, пляски, выпивка… Молодых поздравляли все товарищи, побывавшие в боях. О подвиге Скима многие были наслышаны, и ему даже преподносили подарки: новый пояс, кошель монет, блестящий шлем, щит, саблю, плащ. На все дары Ским отвечал благодарностью, со временем все более бессвязно и пьяно. Под конец дня в спальне юноша и девушка в который раз слились в одно целое, но на этот раз он действовал нежно и осторожно: ведь его жена беременна. Кем будет ребенок, мальчиком, девочкой? ДА нет особой разницы. Главное – что будет!

Утром Ским проснулся в своем собственном двухэтажном доме, под чириканье птичек, разбуженный пробившимся сквозь занавеси светом. Рядом на ложе, запутавшись в одеялах, посапывала Эльта, особенно трогательная теперь. Ским поцеловал ее и погладил по голове. Во сне девушка улыбнулась.
«Теперь впереди много нового,» - подумал он. – «Выборы атамана, управление поместьем, беременность Эльты. И со всем надо разобраться…»
Вздохнув, он оделся в простую рубаху, порты, намотал на ноги портянки, натянул сапоги. Спустился вниз, справил нужду в нужнике во дворе.
- Доброе утро, - поздоровался конюх, направляясь по своим конюховским делам.
Ским немного вялым взглядом пронаблюдал, как батрачонок выводит коров наружу, через ворота. Как кухарка послала своего племянника-поваренка на базар за свежими овощами, как женщина выстирывала в корыте какое-то белье, натаскав воду из колодца.
Жизнь в поместье начиналась очень хорошо. Парень осознал наконец в полной мере, что он самый настоящий землевладелец, и улыбнулся. Мечта любого крестьянина! И теперь уже у него целый штат слуг, а он – их господин.
- Милсдарь, извольте, я ознакомлю вас с казначейскими проблемами, - обратился к замершему посреди двора Скиму какой-то старичок.
- Да-да? А вы, собственно, кто?
- Я – Солич, просто Солич, если вам угодно. Служил прежнему господину казначеем.
- И большая казна была?
- Нет, господин, едва хватало, чтоб себя прокормить. Но это было до того, как покойный десятник нанял меня. Знаете, есть у меня такая особенность: доставать деньги почти что из ничего.
- Ну-ну. А не обычный ли ты мошенник?
- Что вы! Любой из ваших новых слуг подтвердит, что я хороший казначей. И вот сейчас я хотел бы познакомить вас со всеми доходами и расходами.
Ским вздохнул.
- Ну, что ж, давай.
Старичок Солич раскрыл толстую книгу.
- Это - гроссбух, как ее называют на севере. Тут я записывал все изменения доходов с тех пор, как стал казначеем. Смотрите, тут показана прибыль за месяц. На рынок мы продаем молоко, сыр, сметану, пшено и виноград. Но урожай получается продать только после того, как мы его соберем, то есть весной и осенью. Итого мы имеем: два мешка господину, три – тому, кто собрал. Еще на посев идет один мешок и один – на продажу. С продажи за мешок имеем три гривны, за масло, сыр и сметану в месяц – десять гривен, то есть в год получается всего сто сорок гривен, если учесть вино, которое мы за год сделаем. И еще пять гривен за сено, проданное осенью.
- Сто сорок пять гривен, понятно. Я так понимаю, вы со всем этим и без меня справитесь?
- Скорее всего, милсдарь, но может потребоваться и ваше вмешательство. Воины занимаются ремеслами, и платят вам долю как господину. Итого еще две гривны в месяц. А батракам и слугам выплачивается жалование в общем размере девяносто гривен. Итого, в конце года прибыль составляет восемьдесят монет.
- А вдруг произойдет что-нибудь непредвиденное?
- Тогда я спрошу вашего совета, если не смогу решить все сам. Вы не пожалеете, милсдарь. Если вы будете уделять мне некоторое количество денег, я смогу вложить их в какое-нибудь дельце, например, займусь ростовщичеством или открою кабачок.
- Сначала я проверю, действительно ли я буду получать такую большую прибыль. Если все будет удачно, я буду давать тебе каждый год двадцать гривен дополнительно, сверх твоего жалования. И пятьдесят сначала.
- Повторю еще раз: вы не пожалеете, милсдарь! Все будет в лучшем виде. Можно ли дать вам совет?
- Какой?
- Вы можете послать своего воина пройтись по станице, узнать, нет ли подросших детей, которые вскоре могут стать солдатами. Если таковые будут, я возьму их в ученики, чтобы известный своим мастерством Дресиль обучал их и вырастил из них настоящих евпахов. Вам нужно как можно быстрее пополнить свой десяток. В него могут войти Дресиль и Перстень, и тогда воинов будет уже пять.
- Как это ты все так смог быстро разузнать?
- Я ведь казначей, и плох тот казначей, который не знает, что творится в его казначействе. Если вам будет угодно, я время от времени буду давать вам дельные советы по управлению поместьем.
- Думаю, мы сработаемся.
Солич важно кивнул. Ским подумал, что такой человек ему очень пригодится: впереди долгая мирная жизнь, а осенью надо будет засевать поля.
Тут по улицам снаружи проскакал всадник, трубя в рожок и крича:
- Выборы! Все евпахи на выборы нового атамана!
Ским тут же решил направиться на собирающееся мероприятие и пошел обратно в дом, переодеться во что-нибудь посолиднее.
Наверху его встретила проснувшаяся Эльта.
- С добрым утром, муж мой, - сказала она.
- Брось, не надо такой учтивости, - он поцеловал ее. – Прости, мне надо бежать. Товарищи выбирают нового атамана.
- Именно такой я и представляла свою замужнюю жизнь, - улыбнулась девушка.
Ским переоделся в свои красные шаровары, в новую белую рубаху, нацепил на пояс саблю для солидности, на голову напялил шапку с плюмажем. Вроде все.
Внизу уже собрались воины: трое из десятка, а так же Перстень, снесший забор между поместьем и своим двором, и Дресиль.
- Вижу, все готовы, - кивнул новый десятник. – Идем.
Вшестером евпахи вышли на главную улицу и направились вместе с собирающейся толпой к центру, во двор атамана. На выборы.