- Что я должен делать? – спросил Ским. Он был уже полностью готов к тому, что ему предстояло впереди: три месяца работы по контракту. Два из них уже прошли, остался еще один. В отличие от своего наймита, Гребер времени даром не терял. За прошедшие шестьдесят дней он обзавелся несколькими знакомствами, заказал небольшую партию оружия, содержал трактир, давал задания и вознаграждал за них сирот. И сейчас у него уже имелся определенный план на ближайшее будущее. Этим планом, а точнее, его кусками, он и поделился со Скимом.
- У графа Людвига фон Зоммерштадта в городе есть несколько сторонников: ростовщики и местный состоятельный торговец, Боран. У Борана здесь целое имение: вилла у городских стен, сад, склады с товаром и целая куча слуг. Сюда этот боров привозит вино, а вывозит - камень, глину, кирпичи и прочее. Закупает у местных предприятий по добыче по дешевке, а продает втридорога. К тому же, он здесь единственный поставщик выпивки, и поэтому дерет с простых людей очень большую цену. Граф имеет с Борана очень огромную сумму денег. Если лишить его этих доходов, то у него не будет денег на содержание наемников и на прочие личные надобности. Собственной страже Людвиг не очень доверяет, предпочитает платных воинов. Итак, наша цель: ростовщики и Боран. И насчет торговца у меня есть один план…

Скиму вместе с уже знакомыми ему Стефом и Йохансом предстояло вечером подобраться поближе к складам Борана, притвориться пьяными и убить стражников. Затем либо выбить дно у бочек и разлить вино, либо все поджечь. Беда была в том, что вино не горело, а сливать каждую бочку было бы слишком долго. И к тому же на складах была усиленная охрана: сироты насчитали троих лучников на крышах и примерно десять наемников внизу. Двое-трое обычно стоят у ворот, остальные либо напиваются, либо спят, либо просто бездельничают внутри. Ским рассказал Иоганну, как он действовал в замке Колстинг, когда убивал барона. Теперь по плану ему предстояло убить лучников и столкнуть их внутрь, туда, где под защитой стен, по большей части под открытым небом, хранились бочки дешевого винца. Тем временем Йоханс и Стеф постепенно, без лишнего шума, будут разбираться охранниками внутри. Главное – не поднять тревоги, иначе придется сражаться втроем против десяти-двенадцати человек. Можно было бы сказать ироническое спасибо, что не в одиночку воевать отправили.
Воевать отправились через три дня после прогулки по Зоммерштадту. Люди Гребера, меланхоличные усатые мужики, под куртки нацепили кольчуги, а сверху еще и длинные плащи для маскировки напялили. В сапоги засунули по стилету, а в складках плаща у каждого скрывались два клинка: меч и длинный, толстый, с глубокой выемкой, кинжал. Ским же от подобной одежды отказался. Кольчуга утяжелила бы его легкое тело, а в плаще путались бы руки и ноги. Взамен он надел только свой неизменный костюм из звериных шкур, а точнее, его летний вариант. С капюшоном, в толстой серой рубахе и штанах, с ножом за поясом, с черной повязкой на лице и в капюшоне. Для дополнительной мощи к спине приладили еще ножны с мечом, подаренным еще Своном.
По темнеющему городу прошли быстро. Шли вдоль стен, где не было прохожих. На заре подошли почти вплотную к складам с вином. Чуть поодаль, в двухстах ярдах, находилась вилла Борана.
Ским нашел место, где ему будет удобнее вскарабкаться на стену, а затем перебраться на крышу склада, имеющего вид опрокинутой буквы П, со внутренним двором, где хранилась большая часть товара. По боковым зданиям, по черепице прохаживалась тройка лучников. Склад был довольно большой, поэтому можно было подойти к одному, пока он отвернется, всадить нож в горло и оттащить назад, спрятать труп за изгибом относительно пологой крыши, пока остальные не заметят. По сигналу, совиному уханью, Стеф и Йоханс нападут на тройку охранников внизу.
Ским кивком попрощался с революционерами и начал свой нелегкий путь наверх. Справился он относительно быстро, перегнулся через край и лепешкой расстелился на крыше. Он слышал шаги своих товарищей и представлял, как они свернули за угол, как приблизились к тройке скучающих наемников. Шатаясь как пьяные, они будут толкаться и пытаться ввалиться внутрь.

Юноша осторожно поднялся. Приближался первый лучник, скрипя досками, которыми был проложен его путь. В сумерках Ским затаился, видя, как приближается темная фигура. Он спрятался за какую-то толстую кирпичную трубу и теперь ждал удобного момента.
Вот враг отвернулся. Парень беззвучно подбежал, выхватил нож и, задрав подбородок лучника одной рукой, всадил нож на половину глубины в глотку. Лезвие должно перерезать гортань и голосовые связки, так же умирающий не сможет крикнуть. Ским потянул за плечи, уложил дергающегося дозорного за трубу. Дождался, пока агония не пройдет, и высвободил нож.
Снизу послышались пьяные возгласы товарищей. Нужно торопиться.
Юноша ползком пробирался дальше по стене. Внимание лучников теперь сосредоточилось на происходящем внизу, и поэтому парню удалось беззвучно снять второго часового. А вот третий все-таки заметил боковым зрением. Ским, метнув нож и не особо надеясь на успех броска, ухнул по-совиному и бросился на последнего чересчур внимательного наемника.
Внизу тут же послышались звуки глухих ударов, и почти сразу же за ними – стук упавших тел.
Лучник вскрикнул. Нож попал ему в грудь, но не вошел глубоко. Ским подбежал поближе и ударил ногой под колено, одновременно отвлекая взмахом руки. Сработало: его враг с воплями покатился по крыше и рухнул внутрь.
Вслед за ним спрыгнул Ским, доставая из ножен на спине меч.
И столкнулся нос к носу со вскочившим мечником. Тот, видимо, очень спешил помочь своим дружкам на входе, но, увидя нового врага, ухмыльнулся и изменил планы. Захотел сначала убить этого дерзкого скалолаза. Но и скалолаз был не совсем простым скалолазом. Он и стражник закружились по маленькому пространству между стоек с бочками, уворачиваясь и атакуя. Воздух наполнился криками, лязгом оружия и стонами.
Враг несколько раз ударял тяжелым мечом по бочкам с такой силой, что прошибал их насквозь. Бился он не очень умело, но зато сильно. А значит, подставиться под удар в рискованной атаке означало бы самое меньшее отрубленную руку или глубокую дырку в туловище.
Меч – дорогое оружие, не каждый простолюдин может иметь его у себя. Обычно ополченцы довольствуются дубинами, топорами и копьями, но Боран, видимо, не жалел средств на вооружение своих людей. Сэкономил на самих людях.
Дождавшись, когда лезвие противника в очередной раз пробьет шальную хлипкую бочку, Ским сунул мечнику клинок под ребра. Пробив куртку, он вошел в живот, встретил какое-то тягучее сопротивление… Через полсекунды что-то внутри врага порвалось, и меч скользнул глубже. Изо рта громилы нехилым потоком полилась кровь.
Его жизнь стремительно угасала, а Ским уже повалил тело на спину, уперся ногами и одним рывком высвободил обливающийся алой кровью клинок. Итак: три лучника мертвы, один мечник мертв, трое у входа мертвы, итого семеро. Внутри должно оставаться еще примерно пятеро… Может, шестеро.
Их было пятеро. И они уже основательно успели изранить Стефа и Йоханса. По счастью, они все еще были живы, просто теперь прижались спинами к стене и отбивались от четверых наседающих наемников. Еще один валялся позади, истекая кровью и тщетно призывая помощь.
Добив его, Ским ударил в спину одному из противников. Остальные отвлеклись, и дальнейший бой происходил уже на равных. Однако охранники были менее умелы, чем бандиты-революционеры и Ским, прошедший школу старого наемника Свона. Лезвия одни за другими входили в тела врагов, и последнего проткнули уже втроем, почти одновременно.
Стеф, более высокий, чем его товарищ, с русыми седеющими волосами, с серьгой в ухе, был ранен больше. В нескольких местах его плащ был изорван, кое-где выступила кровь. На правой стороне ребер расплывалось красное пятно. Йоханс, которому тоже досталось, принялся стаскивать тела в кучу, а Ским еще раз слазил на крышу и столкнул внутрь трупы лучников. Потом все трое продырявили днища у большинства бочек. Стеф кое-как перевязал рану тряпками. Его спасла надетая под куртку кольчуга.
Они запозднились. Надо было срочно бежать отсюда, но меркантильный Йоханс собрал еще трофейное оружие, срезал кошельки. Если стража их не заметит, дельце выгорело: вино к утру полностью вытечет. И плакали тогда денежки Борана, да заодно и Людвига фон Зоммерштадта.
***
Просто так заявиться домой Ским не мог. Он был в одежде убийцы, забрызганной кровью, с оружием. По счастью, во время налета он не был ранен, а не то было бы еще хуже. В трактире у Гребера он переоделся, умылся и привел себя в божеский вид. На его глазах двух героев-бандитов перевязывали товарищи. Иоганн расспрашивал их об успехе дела. Он поднл глаза на собиравшегося уходить Скима и невольно спросил:
- Ты что, вот так уходишь?
- А что?
- Вы же только что были в бою, ты сам убил нескольких человек! Как можно быть таким спокойным?
- Не знаю… Я пока ничего не чувствую. Прости, но меня могут ждать дома. Нужно торопиться.
- Да ладно, иди-иди. Мне эти двое все расскажут. Главное, что получилось все!

Дома мать с угрюмым видом встретила его.
- Ты где был?
- Деньги зарабатывал, - так же угрюмо ответил юноша и зашел внутрь. Устало закинул сверток с костюмом и оружием на кровать и принялся разуваться.
- Ты стал какой-то другой. Грубишь матери, пропадаешь где-то в городе ночью. От тебя несет потом. Как ты из нормального послушного паренька превратился в дебошира?
- Превратишься тут, - буркнул Ским. – Мама, у меня был тяжелый день. Пожалуйста, дай отдохнуть.
Ламбия отвернулась и вышла из комнаты. Скрипнула закрывающаяся дверь. А юноша всю ночь провалялся с открытыми глазами.
***
Последствия этого вечернего нападения долгое время были заметны в Зоммерштадте. Иоганн Гребер заплатил Скиму четыреста талеров. Утром у склада поднялся большой шум. Туда сбежались люди Борана, сироты Гребера, стражники, зеваки, протестующие выпивохи, граф с делегацией. Один ребенок, находящийся под опекой революционеров, весь день проторчал там и запоминал, что будут говорить люди.
Говорили разное. В оснвном удивлялись наглости налетчиков: вот так вот запросто, в маленьком городе, уничтожить месячные запасы вина и других напитков, да притом перебить двенадцать человек… Убитые были не местные, а нанятые Бораном где-то на стороне, в других местах. Но больше поражало то, что к моменту преступления ни один из стражников не почесался проверить, из-за чего слышен лязг оружия, крики и вопли умирающих. Купец Боран всерьез обеспокоился безопасностью своей шкурки и быстро-быстро уехал из Зоммерштадта, не заплатив налогов графу.
В итоге последний остался без большого куска денег. А хитрый Иоганн тут же в своем трактире принялся из ячменя варить пиво. Его предприятие увенчалось успехом: обескровленные кабаки купили большую партию напитка, да и в таверне «Золотой Гребешок» у Гребера стало полюднее. За этим самым пивом люди судачили про нападение. Город маленький, тут всего-то тысячи полторы жителей будет, все всех знают. Отмечали, что вину нашлась достойная замена.
А дело революционеров обзавелось дополнительным доходом. Впрочем, и у Скима была своя выгода: он сдружился со Стефом и Йохансом. Те часто звали его в трактир, и юноша приходил, когда мог. Новых заданий от Гребера пока не поступало. Видимо, он так был ошарашен своим успехом, что и сам не знал, что ему дальше делать.
А между тем срок контракта – три месяца – истек. Для дальнейшей работы нужно было закрепить еще один. Иоганн сразу затребовал соглашение на год вперед. Говорил, что такому полезному человеку и заплатить побольше можно. После некоторых колебаний Ским согласился, хотя сам и понимал: теперь уж до конца. Все должно решиться в ближайший год, иотвертеться уже не получится.
А тем временем граф Людвиг тоже времени зря не терял. В своем личном городе он был очень обеспокоен общественным мнением, и, хотя никто из его личных подопечных не пострадал, вельможа приказал своим наемникам и стражникам прочесать город, облазить каждый дом в поисках оружия и бородатых головорезов. Так что из «Золотого Гребешка» все очень быстро убежали, оставив пустой трактир на попечение резко поскучневшего трактирщика. Бородатых головорезов Гребера со своим оружием было бы нежелательно видеть стражникам.
Тем временем Ским смог позволить себе такую роскошь, как свободное времяпровождение. Однажды он, сидя в «Золотом Гребешке» за кружечкой разбавленного пива, разговаривал с оставшимся Йохансом. Тот прослыл в кругу революционеров не только как самый жадный, но и любвеобильный солдат. Юноша как раз беседовал с ним о недалеком светлом будущем, о деньгах, о свободе, и вот разговор плавно перетек на женщин.
- Вот моя, к примеру. Эльза, работящая баба, мастерица на все руки, а уж как до сражения дойдет, то уж! Прямо держись! Кстати, есть, за что подержаться. Кавалерист в юбке, а не баба, вот что я тебе скажу про мою Эльзу! Ну а у тебя есть кто? Или мал еще? – тут на лице Йоханса появилась хитрая ухмылка.
- Ну, есть, - насторожился Ским. Он был готов к такому повороту событий, но не совсем знал, что нужно отвечать. Уж точно не в том похабном духе, что и его двадцатидевятилетний собеседник.
- Так расскажи, кого стесняешься? Тут все свои, - тут предатель развел руками, приглашая желающих послушать. Желающих было маловато, в основном благодаря тому, что чистка еще не закончилась, и люди графа любили наведываться в трактир. Но те, кто присутствовал, придвинулись, чтобы получше расслышать.
- Ну, что сказать… Она молодая, но уже не девушка. Красивая, в смысле лица и в смысле тела. Что еще… Некоторое время назад мы с ней не в ладах были, зато сейчас снова вместе.
- Сколько она тебе раз дала? – спросил один остряк. Все предположили, что Ским скажет «Меньше пятидесяти, но больше ста» или что-то в этом роде, но тот скромно опустил глаза.
- Один.
- О, сочувствуем, - сразу послышались со всех сторон смешки.
- Да че вы смеетесь, не видите, он еще пацан мокроусый совсем. Девятнадцать лет Скиму нашему всего!
- А кто она хоть?
Юноше нечего было скрывать от своих товарищей, с которыми, возможно, придется плечом к плечу драться против стражи.
- Баронесса Эльта фон Колстинг. Бывшая баронесса, теперь уже ни Колстинга, ни барона не существуют.
На этот раз послышались вздохи изумления. Н-да, не у каждого есть девушка-баронесса!
С тех пор в глазах бандитов парень поднялся еще выше.

Успехи нового движения в Зоммерштадте застряли где-то на половине от желаемого. Неоспоримо полезные вещи заключаются в том, что купец Боран уехал из города и очень боится возвращаться. Во-первых, графу в казну перестает идти очень значимый кусок денег, примерно треть от остальных доходов. Во-вторых, теперь Иоганн варит пиво и продает его по нормальной цене, чем потихоньку наживает себе уважение среди мужского населения города и получает стабильный доход. Пока с юга везут ячмень, пивоварня в «Золотом Гребешке» не закроется. Теперь у революционеров к бою было готово пятьдесят два человека, включая Скима и Иоганна. Это были в большинстве своем либо наемники, либо бывшие бандиты с большой дороги, либо ополченцы, старые знакомые Гребера. Нужно было что-то предпринимать, пока запал граждан не иссяк. И этот хитрый политик придумал новый, очень хитрый способ лишить графа дохода. Устроить забастовки в шахтах, освободить рабочих, которые либо трудятся за гроши, либо просто попали в долговую яму. Шахтеры – сильные люди, и, если им дать в руки оружие, из них может получиться очень даже нелишнее подкрепление в довесок к основному отряду.
Устраивать бунт, освобождать рабочих и заниматься прочими делами отправились Стеф, Йоханс, сам Гребер и с ними еще десяток человек. Иоганн строжайше запретил Скиму ввязываться в пререкания со стражей и вообще как-то выявлять себя. По его словам, такой замечательный убийца понадобится ему чуть позже.
Поэтому, пока остальные воевали, беспокоящийся за своих новых друзей юноша себе места не находил. Даже из дома перестал выходить, все время сидел у себя в комнате или метался по холлу. Эльта таким все время и видела его: обеспокоенного, прислушивающегося к крикам глашатаев на улице. В конце концов в ней взыграла жалость. Она подошла к Скиму, когда тот смотрел в окно, и взяла его за руку.
- Что ты мечешься, как зверь подстреленный? Иди отдохни, а то весь извелся. Расскажи лучше, что тебя беспокоит.
Ским удивленно взглянул на нее. Он больше не лез к баронессе, как тогда, в замке, не обнимал ее, вообще не обращал на нее внимание. Хотя вот она, всегда рядом была, все эти месяцы…
Он послушно присел на скрипнувшую софу рядом с девушкой. Посмотрел на ее красивое молоденькое лицо, на волосы в простой прическе, на платье, простое серо-коричневое платье горожанки. Она очень милая была сейчас, когда серьезно глядела на Скима. Раньше она такого себе не позволяла.
- Это сложно описать… Мои новые друзья в этом городе сейчас в смертельной опасности, и мне запретили помогать им.
- Какие друзья? И что за опасность?
- Лучше тебе не знать… Скажу лишь, что они простые люди, со своими причудами, конечно, но добрые, верные товарищи. Это как для тебя хорошие подруги… У тебя есть подруги?
- Нет. Ты сам мне запретил разговаривать с другими людьми. Разве что только твоя мать.
- Извини. В последнее время было так много серьезных дел, что я и забыл про тебя. Можешь разговаривать с кем хочешь, только не про меня и не про твое прошлое. Тебе же лучше будет, потому что граф здешний… Не очень правильно поступит в таком случае, и мне придется тебя спасать.
- Что он мне сделает?
- Если расскажешь ему про замок Колстинг, он велит арестовать меня и мою мать, а тебя посадит в темницу для допроса или просто так, на всякий случай. И тогда мне придется тебя спасать, а в этом случае погибнет кучу народа, включая и нас с тобой.
- Я не знала, - Эльта опустила глаза. Руки ее были сложены на коленях.
- Знаешь что, какое-то у тебя бедное и некрасивое платье Мне кажется, что настоящая горожанка должна выглядеть лучше. Да и мебель тут старая и неказистая… Пойдем по лавкам, купим обновок? Денег у меня целая куча.
Баронесса изумленно посмотрела на него.
- Давай, сегодня и пойдем, времени до вечера еще много. Собирайся.
Девушка не посмела спорить, и только ошарашенно поднялась и отправилась причесываться. Скиму было собраться – только ботинки надеть, и поэтому пришлось ждать довольно долго. Эльта надела то самое голубое платье с бежевыми полосами и здоровенным бантом на пояснице. На голове ее красовалась какая-то причудливая, но очень красивая прическа. Волосы были собраны в пучок на затылке и накрыты сеточкой. С висков спускались завитые золотистые локоны.
Двое молодых людей прогуливались рука об руку по улицам. Девушка была неопытна в такого рода делах, и поэтому обсуждать каждую покупку приходилось вдвоем. Когда-то давно Эльта выбиралась с Ламбией за одеждой в город, но тогда в основном выбирала мама Скима, и девушка лишь хлопала глазами да внимательно слушала старшую подругу. Ведь в ее аристократическом прошлом нечасто доводилось выбирать вещи на городских лотках. Торговцы только улыбались да головами качали, глядя, как Ским спорит со своей девушкой из-за какого-нибудь предмета. Красиво ли будет этот подсвечник смотреться в углу общего залла? Или подобрать другой, на шесть свечей? Так все-таки поярче будет…
Под вечер нанятые грузчики отнесли новую софу взамен скрипящей, подсвечники на три и на шесть свечей в разные углы зала, три новых платья: два для Эльты, одно – для Ламбии, сверток со скатертями, стиральную доску, две плетеные корзины, бадью для воды и пару сапожек с заметным толстым каблуком.
А кошелек Скима похудел примерно на сто двадцать талеров. Денег еще оставалась – уйма. Тем более что каждую неделю Иоганн исправно платил жалование, так что Ским еще решил сводить Эльту в трактир, познакомить с тамошними завсегдатаями и своими друзьями. В «Золотом Гребешке» было, как обычно, маловато народу из-за облав, но в этот веер промелькнула пара знакомых лиц.
- Вот тут я добываю свои деньги, - сказал Ским. – Эй, трактирщик, принеси вина и какой-нибудь легкой еды.
Тут на юношу обратили внимание. Заметив, кто стоит рядом с ним, революционеры поприветствовали вошедших одобрительным ревом. Эльта смутилась и покраснела.
Пузатый хозяин трактира, а точнее, главный пивовар, поставил на стол зеленую бутыль резко подорожавшего вина, из-за дефицита ставшего изысканным напитком. Два стакана, какой-то салат для девушки и куриную ножку для юноши.
- Вам же необходимо беречь фигуру, - пояснил свой выбор трактирщик, но, заметив взгляд Скима, счел за лучшее убраться восвояси.
- Если хочешь, я отдам ее тебе, - парень придвинул к ней миску с курятиной.
- Нет, он прав, мне вредно есть мясо, - тихо ответила баронесса, пряча взгляд и смущенно улыбаясь. Ей было непривычно, что на нее уставились все мужчины в трактире. Лишь старая официантка, до явления Эльты бывшая центром мужского внимания, презрительно фыркнула и куда-то ушла.
- Так это и есть та самая твоя девушка, а, Ским? – весело кто-то спросил из задних рядов. – А ничего, красивенькая такая. Одобряю! За нашего Скима и его дивчину! – тут раздался новый взрыв одобрительного рева и возгласов, застучали чокающиеся кружки с доступным пивом.
- А ну цыц всем, не мешайте. И смотрите вы в свои тарелки, дайте нам поговорить нормально! – рассердился юноша.
- Ну говори, говори, авось чего и обломится, - засмеялись революционеры, но глазеть перестали.
- Спасибо за сегодняшний день, - улыбнулась еще шире Эльта. – Ты сегодня необычайно добр.
- Ведь это ты сделала первый шаг. Не благодари, мне самому так же приятно, как и тебе.
- Хорошо, Ским. Но все равно я рада.
Она так произнесла это «Хорошо, Ским», что у парня аж засосало под ложечкой. У нее был дивный голос, почти детский, с четким «Р». Он отвел взгляд, чтобы подумать о чем-то другом. Наверное, девушке не подобает ходить в кабак, как какому-нибудь грязному мужику-пьянице.
- Если я поступил неправильно, приведя тебя сюда, то извини, я ведь совсем не знаю обычаев повседневной жизни. Все-таки и два года жил в горах, среди снегов, а там я учился убивать, а не ухаживать за девушками.
- Раньше за мной ухаживал один мальчик. Год назад где-то, ему было семнадцать, а мне – шестнадцать. Он такой же глупый был, - засмеялась Эльта. – Он из какой-то юной провинции, через нас к родственникам ездил.
- Кто такой? – ревниво спросил Ским.
- Не скажу. Но ты не обижайся, он ведь в прошлом, далеко-далеко на юге, а ты – здесь и сейчас. Ты лучше.
- Скажи мне, Эльта, я могу объявить тебя своей дамой сердца?
- О, мой рыцарь! Да, дозволяю тебе, - тут она откинула голову назад и дурашливо вытянула руку для поцелуя. Ским легонько коснулся ее губами.
Вечером они шли домой, оживленно болтая, и последний ледок между ними же растаял. Прошлое осталось позади.

***

Из шахт возвращались люди. Вдоль городской стены шли полуголые мускулистые мужчины, измазанные кровью и каменной пылью, с кирками и лопатами в руках. Поле них шли девять людей Гребера, неся на самодельных носилках из тонких стволов деревьев и плащей три тела. Угрюмая процессия добралась до «Золотого Гребешка», где вернувшимся кинулись оказывать помощь и расспрашивать.
Это была скверная победа. Стражники успели поднять тревогу, и пришлось драться против двух десятков охранников. И это были уже не наемники со стороны, а жители Зоммерштадта. В бою погибло пятеро шахтеров и двое революционеров. Третий был тяжелоранен, и неизвестно, доживет ли до завтрашнего дня… Стражники, потеряв пятерых убитыми и четверых ранеными, разбежались. Дальше никто не мешал уходить, но осадок в душе у каждого бойца остался. Они освободили девятерых должников, которых сослали в шахты ростовщики. И все-таки, наверное, такой результат не стоил жертв. Гребер, Стеф и Йоханс, слава богу, были живы, хотя и порядком подранены. Н вопросы отвечали неохотно, заказали себе крепкого пива.
Процессию могли видеть граждане. Скоро будут новые проверки, новые розыски, поэтому Иоганн принял решение временно выйти из города вместе со свои отрядом. Рядом есть деревня, в которой можно будет укрыться и завербовать новых рекрутов. И, хотя задуманное удалось, предводитель повстанцев засомневался в своих возможностях.
- Ским, - подозвал он своего наймита, ставшего частым посетителем «Золотого Гребешка» и в это время оказавшегося поблизости.
- Да?
- С этим надо заканчивать. Мы залечим раны, наберем побольше солдат и захватим город. Времени может не хватить, вдруг Людвиг приведет новых наемников? Вот тебе задача. Убей графа через три месяца. Делай что хочешь, но убей его и сам при этом останься жив. Тогда получишь очень большое вознаграждение, клянусь тебе всем тем, что для меня свято. У этого мерзавца в казне достаточно денег, чтобы я смог отблагодарить тебя.
- Ровно через три месяца?
- Да. К тому времени сироты покрепче взбаламутят народ, а я наберу сторонников. Ведь мало захватить власть, нужно ее еще и удержать, а сюда наверняка направится часть королевской армии…
- Ты все равно не сможешь остановить ее, даже будь у тебя сотня воинов. Королевских солдат будет не меньше тысячи.
- Посмотрим… Есть варианты. Ты, главное, убей Людвига фон Зоммерштадта ровно через три месяца. Ты не пожалеешь, обещаю… А теперь иди. Мне еще с шахтерами нужно поговорить.
Ским кивнул и отошел. Вот ему и новое задание, кажется, самое серьезное за всю жизнь. Граф – это не барон. Хотя разница вся в судебных правах, у графа под командованием больше народу. В случае войны он может выставить до тысячи ополченцев, если поголовно вооружит всех мужчин, подростков и старцев в подвластной ему области, и это – не считая стражи и наемников. Везде наемники, сейчас они правят миром. Возможно, Греберу даже придется искать средства на крепкий отряд таких воинов, но стоят они дороговато.
Охраняется Людвиг наверняка так, что, даже если и удастся убить графа, через секунду Скима уже нашинкуют в салат охранники. Простой силой тут наверняка н справиться… Через три месяца. Времени предостаточно. Итак, за эти девяносто дней нужно придумать способ безопасно прибить графа и остаться при этом целым и невредимым. И самое главное: с Гребером Скима соединяет только контракт. Он закончится, и тогда юноша Иоганну ничего не будет должен. Парень с революционерами до тех пор, пока их идея не делает вреда знакомым и семье. Становиться фанатиком Ским уж точно не собирался.