Ским заслонился рукой от солнца и прищурился. День был безоблачный и яркий, свет отражался от снега и мешал смотреть. Последние три дня отряду пришлось останавливаться на ночлег прямо посреди леса или поля. Закутавшись в плащи, в меха и одеяла, люди ложились в сани и дрожали от холода, будучи не в силах заснуть. Всем уже до смерти надоела эта поездка, и каждый надеялся поскорее рассмотреть вдали хоть какое-нибудь жилище. И вот Скиму почудилось, что вдалеке, за холмом, вьется слабая струйка дыма.
Дорога давно угадывалась лишь по относительной возвышенности над прочей местностью да по вырубкам в лесу, и на ней редко попадались следы людей. Гораздо чаще это были олени, голодные волки и зайцы, а так же прочие дикие животные. Это была уже не королевская дорога, где всюду расставлены дозоры и сторожевые вышки, напичканные стражниками. Какая-то заброшенная тропа, ведущая в горы и дальше, можно сказать, прямиком во вражий стан. Евпахи часто ссорились с Ровуданом, как сейчас, например.
- Что-нибудь видишь? – спросил Йоханс, подъехавший поближе.
- Вроде бы дым.
Теперь они уже вдвоем щурились на солнце и всматривались вдаль.
- И точно. Может, мы наконец-то достигли этой чертовой деревни. Давно пора, - наконец сказал зоммерштадтец.
- Езжай вперед. Проверь, что там. Мало ли.
Формально Ским был командиром отряда и имел право приказывать, а неформально был просто другом и мог лишь просить. Но Йоханс не стал вдаваться в подробности субординации и лишь коротко кивнул. Вскоре его конная фигура исчезла за гребнем холма.
- Куда он поехал? – спросила Эльта, привстав с саней.
- Я увидел дым. Если все в порядке, мы сможем подъехать.
- К чему такая осторожность?
- Это дикие земли, и местные могут не опасаться здесь королевского правосудия. Здесь почти идеальное прибежище для бандитов и преступников.
- Но пока что мы ни одного не встретили…
- Осторожность лишней не будет. Просто подождем пару минут.
Ждать пришлось меньше. Уже через минуту Йоханс показался вдали, поставил своего коня на дыбы и призывно махнул рукой. Собравшийся вместе отряд поторопился, предвкушая наконец-то горячий обед и отдых в тепле и сухости.
Это оказалась деревня на пятьдесят с лишним дворов, огражденная крепким частоколом. На простенькой деревянной вышке застыл дозорный с луком в руках, у ворот кутались в шубы два парня, пуская изо рта облачка пара.
- Стоять! – прикрикнул один из них и направился поближе, с опаской перехватив копье. – Зачем приехали?
- Мы едем в евпахийские степи, у вас задержимся до весны. За постой заплатим, - успокаивающе воздел руку Дресиль.
- Знаем мы таких, сначала деньги пообещаете, а потом и грабить начнете, - угрожающе проворчал парень.
- Мы – евпахи. Уже забыл, как несколько месяцев назад наш отряд здесь проходил?
- Кхе… Ну, раз евпахи, тогда проходите. Мы здесь королевских не очень-то жалуем, но раз вы повстанцы, тогда проходите.
По глазам молодого стражника было легко прочесть любопытство; он явно хотел узнать последние новости, ведь в глухомани не так часто что-нибудь случается. Но он сдержался и просто уступил дорогу.
- Неужели мы наконец-то пришли! – возрадовался один из евпахов, Обухайло. Его дружок Перстень поддержал товарища кивком. – До печенок достал уже этот снег.
- Я договорюсь насчет гостиницы для нас, - сказал Дресиль. – Это вон там. А пока можно оставить сани и пообедать.
Все единогласно поддержали идею.
***
Почти каждому досталось по комнате – достаточно большой постоялый двор ныне пустовал. Скиму и Эльте выделили настоящую двуместную кровать. Правда, матрас на ней был набит соломой, и ткань была какая-то несвежая, но на лучшее было трудно надеяться. Утомленные бесконечной дорогой, путники сразу попадали на постели.
Ским лежал рядом со своей девушкой и не думал ни о чем. Они держали друг друга за руки, лениво переплетая пальцы. Не хотелось даже говорить.
- Ским.
- Да?
- Как думаешь… Я могу быть беременна? Ведь уже много времени прошло…
- Хм… - вопрос застал парня врасплох. – Даже не знаю. Я не знаток в таких вещах.
- Моя настоятельница учила, что женщина носит в себе ребенка восемь-девять месяцев… Редко больше.
- Хм… Мы не так часто занимались любовью. Быть может, еще нет, но, может статься и так.
- Что, если я начну рожать прямо посреди степи? Где нет повитух, лекарей? И что будет с младенцем?
- У тебя уже округлился живот?
- Нет…
- Значит, ты не беременна. Не бойся, уже через два-три месяца мы будем в евпахийском городе, среди друзей и повитух.
Эльта судорожно вздохнула. Ским искоса посмотрел на нее.
- Поскорее бы…
«Что-то она слишком часто задумывается о будущем,» - подумалось ему. Не в его привычках было загадывать далеко наперед. Не некоторое время воцарилось молчание.
- Только представь, целый месяц блаженства… Ничто не бывает так приятно, как долгожданный отдых после долгих трудов, - наконец сказал он.
- Так, может, стоит потрудиться еще, чтобы расслабление было слаще? – приподнялась на локте и улыбнулась Эльта, решившая выбросить все беспокойные мысли из головы. Под шубой она теперь всегда носила длинную красную тунику без рукавов из какого-то теплого и толстого материала. Сейчас в непротопленной комнате было холодновато, но девушка ничтоже сумняшеся рассталась с последней одеждой.
- Я согласен, - тут же ответил Ским и рассмеялся. Пока голая баронесса возилась со шнурком от штанов, ему в голову пришла еще одна мысль.
- А что, если продать сани? Нам они больше не пригодятся, а на вырученные деньги можно будет прожить еще какое-нибудь время.
- Своевременная мысль, - Эльта наконец-то справилась с завязками и победно воссела на парне.
- Чувствую, что одного раза мне будет маловато, - задорно воскликнул юноша и ловким движением опрокинул девушку на спину, поменявшись с ней местами. – Сегодня я сверху.
***
Жизнь в деревне оказалась достаточно простой и комфортной, чтобы путники позабыли о тяготах своего долгого пути. Утром они вставали, чтобы отдыхать в таверне, выезжать на прогулку в ближайший лес или бродить по Кляйнебургу. Деньги пока что не кончились, но было уже близко к этому: Скиму пришлось припрячь себя и своих спутников к работе. Теперь они вместо платы за пищу и кров заготавливали дрова для поселка вместе с другими парнями и девушками.
Среди здешних дикарей было довольно много вооруженных. Почти в каждой семье был отец и самое меньшее двое сыновей, способных держать в руках оружие. У мужчин постарше имелись недостаточно старательно прочищенные от ржавчины кольчуги, часто залатанные; те, кто помоложе, в случае нужды могли надеть кожаные шлемы и доспехи, а внутри домов на стенах висело по несколько щитов и топоров. У самых богатых имелись даже мечи. Но большинство вооружалось копьями с железными наконечниками, так как на большее денег не хватало. Оставалось только гадать, для чего жителям Кляйнебурга потребовалось такое оружие. Быть может, боялись евпахов или королевских, но и те, и другие крайне редко посещали здешние края.
Оказалось, что здешние земли принадлежат какому-то графу, крепость которого расположена в нескольких сотнях миль отсюда. Ясное дело, что никто не считался тут с его властью всерьез, да и сам граф, наверное, никогда даже и не бывал здесь, но дань ему посылалась регулярно. Никто не хотел беспокоить высшую власть, все хотели жить спокойно. Деньги брались от торговли: в густых лесах водилось много пушного зверя, шкуру которого продавали далеко отсюда. В первые же дни, отъевшись и отдохнув, Ским узнал эти новости от деревенского старосты, крепкого старичка лет шестидесяти. Тот, желая узнать последние новости, пригласил гостя на обед вместе с Эльтой.
У старика был длинный деревянный дом, сложенный из обтесанных и почерневших бревен. В доме жила вся семья: сам староста, Горт, его сыновья Жорах и Фриц, две уже немолодых дочери, шестеро маленьких внуков, а так же мужья и жены детей Горта. Когда все собрались за столом, стало тесно и громко. Дети шумели и капризничали, а взрослые были заняты разговорами.
- Так, значит, беглый барон сир Иоганн фон Гребер возглавил восстание в Зоммерштадте, и евпахи, которые не так давно проходили через наши края, помогают ему? – задумчиво проговорил Горт за обедом. – Это отчаянный поступок, они же остались одни в кольце врагов.
- Не одни. С севера они не окружены, крепости барона фон Колстинга уже нет. В случае крайней нужды отряд сможет отступить на север, - отвечал Ским.
- Отец, вспомни, чему ты учил нас! Мы же должны бороться за свои права, ведь все мы люди, что лорды, что простые крестьяне! Все детство ты говорил нам, что когда-нибудь мы наконец сбросим с себя аристократский гнет, и почему бы не сделать это сейчас?
- Тихо, Фриц. Никуда я никого не отпущу, пока не решу, что оно того стоит.
- Но отец!
- Тихо! Ни слова больше. Даже если мы и пойдем помогать Греберу, никто не гарантирует победы.
- Люди любят меня, они выросли теми же сказками, что и я! Они с радостью поднимутся, чтобы воплотить их в жизнь!
- Сядь! Если и так, без моего разрешения ты не сделаешь и шагу.
Присмиревший Фриц сел на свое место и усилием воли разгладил гневные морщины на лице.
- Значит, ты думаешь, что Зоммерштадт уже может быть в осаде… Положение мятежников ужасно. Они не выдержат серьезной осады: большинство евпахов конники, они не очень-то обучены оборонять городские стены. Я не знаю их планов, но уверен, что это лишь отвлекающий маневр: основной удар по Ровудану будет нанесен южнее, из самого сердца степей. В королевской армии не пять и не десять тысяч воинов. Самое меньшее – пятьдесят, но при велико опасности могут поднять еще больше. А в Зоммерштадте всего пятьсот мятежников. У них нет шансов, хотя каждый меч для них будет важен.
- Кляйнебург выставит семьдесят копий, если ты позволишь, отец, - сказал второй сын лет тридцати, Жорах.
- Я сказал, что идти в Зоммерштадт означает лишь смерть для половины мужского населения деревни. Что ты будешь говорить матерям, женам и детям уходящих на войну? – жестко возразил отец. – Мы и так живем в глуши, и нет различия, кому платить дань – королю или Греберу.
Сыновья на некоторое время притихли.
Наконец Горт произнес:
- Вот что. Ским. Не твое дело, что у нас тут происходит. Мы дали тебе кров, пищу, жди весны и убирайся. Я всю жизнь прожил в Кляйнебурге, который всегда был дик и далек ото всех, и я не хочу, чтобы нас постигла беда. Я благодарю тебя за новости, но они посеяли раздор между мной и моими детьми. Раз уж ты бежал из Зоммерштадта, беги и дальше, не задерживайся у нас.
- Я и не собирался.
- Ну, значит, я могу не беспокоиться.
Докушали уже поздним вечером, и тогда Ским и Эльта, поблагодарив старейшину за еду и теплый прием, ушли к себе в комнату.

***

Неизвестно, о чем позже говорил Горт с Жорахом и Фрицем, но спустя два дня у ворот городка построилось здешнее ополчение. Около восьмидесяти крестьян и охотников воинственного вида, почти все с луками и копьями, в кольчугах и кожаных доспехах. Два брата командовали отрядом. Через несколько часов распрощавшиеся воины уселись на сани и лошадей и покинули Кляйнебург. Ским знал только одно: тех, кто выживет в битве за Зоммерштадт, будет ждать большая благодарность Гребера. Конечно, в случае успеха на стороне мятежников, иначе Иоганна и всех его людей ждет смерть.
До конца зимы оставалась половина месяца.

Жизнь в Кляйнебурге текла и без большей части мужчин. Остались по большей части старики, юноши и дети. Ским не старался вникать в то, зачем сыновья старейшины ушли на войну и забрали с собой остальных. Это было не его дело, и обременять себя чужими заботами было не в правилах парня. Из руководства в деревне остался лишь Горт, который продолжал править своим, можно сказать, наделом. Все его правление заключалось в решении споров поселенцев, в решении каких-либо вопросов, в распределении труда. Однако будни были серы и однообразны, и вскоре весь отряд Скима начал скучать, день и ночь предаваясь отдыху или заготовке дров. Эльта никакой работой не была обязана, и ей было еще скучнее. Ским пытался что-то сделать, но все без толку; местные жители хотя бы жили здесь и работали на свое благо, а своя ноша, как известно, пояс не тянет.
Горт не мог не заметить поведение гостей. И вот однажды он пригласил всех на охоту. Как уже было известно, ничьей власти в Кляйнебурге не признавали и творили что хотели, и поэтому почти все жители были охотниками. Там, где до ближайшего замка с бароном внутри не меньше трехсот миль, можно позабыть о правосудии и прочих сомнительных королевских достояний.
Эльта сразу отказалась – мол, не женское это дело. К тому же ей было невыносимо жаль убиенных зверушек. Интересное дело, подумал Ским, когда вспомнил, как съедал в пещере Свона собственноручно убиенных коз. Пошел он, Дресиль, Боймер и Ганс. Молодого парнишку сначала не хотели брать, потому что он был хмур и раздражителен и успел поссориться уже со всеми, но тот все-таки настоял на своем. На Скима он глядел с особой неприязнью.
- Я не хотел ехать с тобой в эту глушь, за тридевять земель от моего родного дома, - как-то признался он. – Меня навязали. Если бы это было возможно, я перерезал бы Греберу глотку и ни разу не пожалел бы об этом.
С тех пор юноша стал подозрительно относиться ко всем зоммерштадтцам. Старик Сойдиг был сам себе на уме, этакий мудрый старикашка, углубленный в высшие материи. Боймер был весел и непринужден со всеми, но в основном предпочитал разговаривать больше с Гансом и Сойдигом, нежели со всеми остальными. А евпахи были верны Дресилю, который ото всей души пожелал королю Ровудана поскорее сдохнуть. А поскольку Ским и сам был врагом королю и, следовательно, мятежником, сомневаться в верности евпаха, вроде бы, не было повода.
Горт собрал загонщиков, чтобы поднять вепря. Удалившись на несколько миль от городка, загонщики, возглавляемые Дресилем, окружили небольшой лесок и стали медленно сужать кольцо, громко голося и колотя друг об друга деревянные палки.
Горт, Боймер, Ским и Ганс шли рядом, а с ними еще несколько человек с охотничьими копьями в руках. Они растянулись на несколько ярдов друг от друга, но Ганс догнал своего командира.
- Ским, есть разговор.
Юноша ничуть не удивился этому: скорее всего, юнец захочет покинуть отряд.
- Я слушаю.
- Сейчас мы можем поговорить, пока все заняты поисками этого вепря. Я хочу, чтобы ты знал: предают не только те, кто изначально в этом подозревается. Довольно часто это бывают верные люди, которым ты уже полностью доверяешь и не ожидаешь от них такой подставы. Это тебе на будущее; вдруг кто-нибудь захочет оспорить твои права на командование… Мы ведь так далеко ото всех, и от Иоганна, и от этого Василя… Евпахам ведь наплевать, что это ты подстроил убийство графа и что тебе они обязаны взятием Зоммерштадта. А еще с тобой Эльта…
- Ты обвиняешь Дресиля? И при чем здесь моя девушка? – подозрительно процедил Ским.
- Потому что Дресиль будет не первым, кто попытается отнять ее у тебя. Или у кого-то другого, - паренек стиснул древко копья. Все неохотничье оружие они оставили в деревне.
- И кто же опередит евпаха?
- Может статься, и я. Ты думаешь, она твоя, потому что досталась тебе по праву сильного, но, может быть, по этому же праву она достанется и мне.
- Осторожнее в словах, Ганс.
- Я говорю то, что думаю! И если мне захотелось забрать то, чего я хочу, рано или поздно оно станет моим!
Ским удобнее перехватил копье в правую руку. Все остальные охотники были слишком далеко, чтобы услышать, о чем они говорят.
- У тебя еще есть выход. Ты можешь уйти, и тогда останешься цел, – сказал он.
- Нет!
Зоммерштадтец развернулся, намереваясь нанести удар копьем, но тут их окликнул Горт.
- Эй, шагайте быстрее! Думаю, мы уже скоро отыщем проклятого вепря, и в этот момент нужно будет держаться вместе. Не хочу, чтобы кому-нибудь из вас кишки намотали на клыки.
Ским посмотрел в глаза семнадцатилетнему пареньку, в глаза объявившего себя врагом.
Но сделать он ничего не успел. Что-то хлопнуло в кустах; так, как хлопает нечто особенное… Ским еще думал, что же могло произвести такой звук, а его тело уже свалилось в снег, произвольно, без участия разума.
Сразу после хлопка раздался тупой стук и крик. Затем закричал кто-то еще, кусты зашуршали намного громче… И, судя по звуку, на охотников бросилось целое стадо вепрей.
Юноша оторвал лицо от рукава и потерял дар речи; челюсть его отвисла. Вместо кабанов на него неслись люди, оборванные, яростно вопящие и вооруженные до зубов.
Ганс сразу перехотел бить своим копьем Скима и вместо этого угостил неизвестного нападающего. Наконечник вошел в живот и выглянул из спины. Ругнувшись, юнец схватил ржавый меч своего противника.
У страха глаза велики: сначала юноше показалось, что на него напало никак не меньше полусотни врагов, однако к тому моменту, когда он отправил свое копье в полет, оборванцев оказалось не больше тридцати. Большинство пронеслось мимо, но шестеро или семеро осталось, чтобы добить то, что осталось от кучки охотников.
Полет копья закончился в снегу – враг с тяжелой дубиной в руках отбил снаряд в сторону и теперь очень сильно хотел посмотреть, какого цвета мозги у Скима. Однако парень был против, а посему достал из сапога охотничий нож и росился навстречу.
Дубина была отведена в сторону, а лезвие ножа застряло в руке прикрывшегося бандита. Это был какой-то старикан с почерневши зубами. Вдвоем сцепившиеся повалились в снег, однако юноша оказался сверху. Старик не смог взмахнуть своей дубиной или защититься рукой еще раз, и нож вошел ему в правую глазницу. Ским освободил свое единственное оружие, из раны толчками полилась кровь, перемешанная с чем-то черным и бледно-желтым.
Трое охотников из Кляйнебурга уже валялись мертвые в снегу, Горт, похоже, умер первым, словив стрелу в горло. Лучника, по счастью, видно не было: может, убежал вместе с остальными дальше, к деревне. Ганс успешно отмахивался от двух разбойников, последний местный отчаянно пытался отбиться сразу от троих, уперевшись спиной в дерево. Боймер уже сокрушил своего врага и получил мечом по голове, оборачиваясь назад. Ранивший зоммерштадтца уже бежал к Скиму, но второй бросок оказался удачнее первого: нож вошел ему в плоть чуть выше ключицы.
Местный пронзительно вскрикнул, когда вилы вошли ему в живот. Последним усилием он вонзил свое копье в одного из трех врагов, после чего его тело было нанизано на лезвие косы, обмотанное тряпками, и разрублено топором.
Юноша подобрал меч одного из мертвых врагов и поспешил использовать его по назначению, зарубив в спину одного и после нескольких обманных взмахов раскроив лоб тому, что с обломком косы. Рядом врагов больше не осталось.
Ским оторопело обернулся, чтобы поискать выживших, но наткнулся только на Ганса. Тот стоял, тяжело дыша, вытирая меч об одежду одного из убитых. Увидев, что его соперник тоже жив, юнец прекратил свое занятие и приготовился к новой схватке.
Но Ским не стал нападать. Он бросил только:
- Эльта, - и тут они вдвоем бегом помчались к Кляйнебургу по следам, оставленным толпой налетчиков.
Они спешили что есть мочи, стараясь успеть, но все-таки опоздали. У ворот деревни лежал мертвый часовой, а внутри доносились крики, лязг стали и звуки ударов твердого по мягкому.
Однако, когда спешащие на помощь оказались внутри частокола, бой уже почти закончился. Повсюду валялись трупы, но на первый взгляд бандитов среди них оказалось больше, чем кляйнебуржцев.
Йоханс стоял на крыльце гостиной, окруженный Перстнем и Обухайло. На крыльце осталось несколько убитых разбойников, последних из них сейчас добивали яростные жители. Ским, запыхавшийся и успокоенный тем, что Эльта осталась под надежной охраной, еле успел остановить здоровенного мужика, намеревающегося ударом топора смахнуть голову раненому врагу.
- Стой! – крикнул парень. – Стой, мы должны его допросить!
Короткая борьба закончилась тем, что разъяренный мужик отбросил юношу прочь, как собачонку.
- Стой! Йоханс, останови его!
Старый товарищ не стал разбираться. Он прыгнул на кляйнебуржца и повис у того на спине. На помощь пришли евпахи; огромный, как медведь мужчина заревел, однако сделать ничего не мог.
- Мы его убьем, но сначала нам нужно знать, кто он и зачем напал на нас, - прокричал медведю в лицо Ским. Наконец, придя в себя, здоровяк судорожно кивнул.
- Обухайло, Перстень, свяжите этого. Йоханс, позаботься о том, чтобы помогли нашим раненым, вражеских добейте.
- Хорошо, а что с остальными? Где Дресиль и старейшина?
Но юноша не слышал. Он вбежал в гостиницу и поднялся наверх, пинком ноги растворив дверь в его с Эльтой комнату.
Девушка вздрогнула на кровати, но, увидев Скима, вскочила и обняла его.
- О, Ским! Что происходит? Как ты так быстро вернулся?
- Тихо, тихо, все уже в порядке, - успокоил ее парень и погладил по голове. Он был выше ее почти на ладонь.
- А что с остальными?
- Боймер убит, про Дресиля не знаю… Но Ганс цел. Послушай. Сейчас не время плакать и предаваться скорби. Возможно, опасность не миновала, и бандиты нападут снова, поэтому надо организовать оборону и допросить пленного. Подожди здесь, я оставлю евпахов охранять тебя.
- Х-хорошо, - Эльта доверчиво посмотрела на него своими голубыми глазами. – Я подожду.
Парень поцеловал ее в макушку и решительно отстранил от себя. Бросил на пол трофейный ржавый меч, чудом не сломавшийся во время схватки, и опоясался своим. Сунул старый добрый нож за пояс и вышел наружу.
Зрелище было удручающим. Одиннадцать местных жителей, включая женщин, было убито. По счастью, детей средь них не было. Еще пятерых раненых перевязывали и поили чем-то в стороне; мертвых бандитов стаскивали в одну кучу и освобождали от лишнего имущества.
- Кто это, черт возьми, были? – ругался Йоханс, приставив двух часовых к воротам. Он же распределил людей вокруг частокола, чтобы узнать, если начнется новая атака. Пока все суетились и вооружались как следует, Ским подошел к пленному.
- Кто ты такой? – спросил он.
- А ты разве не помнишь? – усмехнулся бандит.
- Нет.
- Кажется, не так давно я плевал тебе в лицо и был готов убить тебя. Жаль, Торак решил иначе.
- Торак???
- Да. За то время, пока ты со своим дружком Гребером пытался освободить Зоммерштадт, Торак уже разослал свои отряды по всему северу Ровудана. Скоро армия у того сраного городишки будет разбита, и мы сможем идти на юг… Дальше, дальше и дальше, до самой столицы.
- Так ты тот, кто хотел меня убить в лесном лагере? Помнится, я обещал зарезать тебя, когда ты решил оставить Эльту себе.
- Баронесса принадлежала Тораку! – яростно зашипел капитан разбойников.
- Она моя, и никто не посмеет забрать ее у меня, - твердо ответил Ским. – Что тебе нужно было здесь? Есть ли другие?
- Зря вы так трясетесь, - пленник заржал. – Я все равно сдохну, так почему бы не исповедаться перед смертью? У вас тут есть храм Вагта или других ангелов?
- Мы допустим тебя в храм, если расскажешь нам все.
- Эх… Ладно. Нас было тридцать шесть, и больше вы никого из нас не найдете… Все уже померли. Торак послал нас за тобой и за баронессой. Однако мы заблудились и сильно оголодали… Люди не послушались меня и решили напасть на деревню, чтобы добыть себе пищи. К сожалению, неудачно.
- К твоему сожалению, - поправил подошедший Йоханс. Он задумчиво вертел в пальцах окровавленный кинжал.
- Можно и так сказать – согласился пленник. – Так вот. Торак, скорее всего, смирится с тобой и баронессой до времени… Но среди нас прошел слушок. Мол, какой-то мальчишка надул предводителя и украл у него девку. Он этого так не оставит. Чтобы доказать свою власть и силу, он скорее пошлет сотню своих на смерть, чтобы убить тебя и трахнет эту златокудрую девицу на глазах у всех. Поэтому жди, Ским. Мой отряд будет не последним.
- Сколько у Торака людей? – встревожено спросил юноша.
- Уже четыреста, и все они сейчас в Зоммерштадте. Помогают этому изгнанному барончику извести равуданскую армию. И еще около сотни разосланы по всему северу, чтобы собирать новые отряды крестьян и наемников. Золота у бородатого черта в избытке…
- Похоже, он сказал все, - сообщил Йоханс.
- Я тоже так думаю. Большего нам знать и не нужно. Отведи его в местный храм. Завтра мы казним его.
***
Чтобы посмотреть на смерть убийцы своих близких и знакомых, собрался почти весь Кляйнебург. Здоровенный мужик, тот, который так хотел поквитаться с капитаном бандитов, огромным кузнечным молотом раздробил пленнику колени, а затем пустил ему кровь. Взяв ее из неглубокой раны, великан размазал алую жидкость по всему телу вопящего врага. Затем все потихоньку разошлись, оставив обездвиженного и скулящего разбойника на съедение голодным волкам в сердце леса. Через два дня, когда несколько дозорных пришли проведать казненного, они обнаружили замерзший полуобглоданный труп.