Шестнадцатое столетие ознаменовало начало золотого века Испании. Сотни  тысяч людей покидали свой дом ради славы и блеска золота, держа свой путь в Новый Свет. Корабли, полные путешественников и торговцев, почти каждый день выходили из испанских гаваней. Конкистадоры отправлялись в туманные джунгли Америк, погибая под стрелами индейцев. И все же католическая вера и европейская культура хоть и медленно, но пробивали себе место в плодородных и богатых землях заморского Запада.

Золотисто-алое солнце медленно восходит над морской гладью. Шум прибоя и крики чаек разгоняют утреннюю тишину на пристани. Мягкий морской бриз раздувает флаги на мачтах галеонов и фрегатов испанского флота. Позолоченные бока атлантических исполинов отбрасывают солнечные блики. Каменные горгульи молчаливо дремлют на крышах домов, сквозь закрытые окна которых не доносится ни звука. Усталые стражники спят на своих постах после ночного караула. В такую рань на улицах Кадиса безлюдно, и лишь изредка можно встретить живую душу на мостовой. Лишь двое мужчин беседуют между собой, прогуливаясь вдоль набережной.
– Итак, сеньор Сольгадо, вы собираетесь отправиться в Новую Испанию. Конечно, слава важнее жизни, но вы уверены, что игра стоит свеч?
- Вне всякого сомнения. Кортес был неизвестным бедняком, когда отправился в Америку, а вернулся великим полководцем, более богатым, чем сам король.
- Такое стремление к величию похвально, но уверены ли вы в своих способностях?
- И да, и нет. – лицо испанца, украшенное опрятными усами и бородкой, изобразило улыбку. – Я с детства тренировался с саблей, но, как мне кажется, одних тренировок мало. Как угадать действия язычника-индейца, цель которого – убить вас, и как можно скорее?..
- Что же, ваша судьба в ваших руках. – Поскорее сменил тему торговец. – Вы здесь насчет корабля до Эспаньолы.  - Да, я отправил письмо в вашу контору именно для этого.
- Завтра, около семи часов утра отходит один корабльи и если он вам подойдет, то я считаю, что мы договорились.
- Расскажите-ка подробнее, сеньор.
- Пожалуйста. Галеон "Сан Фелипе", капитан – Чезаре де Амрос, команда в две сотни матросов. Отправляется как раз на Эспаньолу. Мы предоставим вам место на нашем галеоне, если и вы выполните свою часть договоренности.
- Да-да, я поговорю с дядей о беспошлинной торговле с вашей компанией.
- Замечательно, сеньор. А вот и “Сан Фелипе”. Что скажете?
-  Красавец! – восторженно прищелкнул языком Сольгадо, но тут же прищурился. – Корабль выглядит впечатляюще, но надежен ли он? Возможно ли крушение?
- Крушение?! Никаких крушений быть не может! Это я вам гарантирую! - воскликнул торговец, отчаянно жестикулируя – Сомневаться в надежности наших кораблей?! Испанский флот есть отражение надежности и мощи! Это вам не французские корыта, разваливающиеся от малейшего ветерка!
- Спокойнее, сеньор Альвадес, спокойнее. Я не хотел оскорбить ни вас, ни, пресвятая дева Мария, королевский флот.
-  Хорошо, сеньор, предположим, я этого не слышал. Встретимся завтра в пять,  у ратуши. Я хочу убедиться, что у вас все в порядке, а так же передать вам документы и рекомендации. Adios!
- Adios!
Они разошлись, удовлетворенные, каждый по своим делам.
Город медленно оживает от ночного запустения, открываются ставни окон и двери лавок, колокол часовни звонко оглашает окрестности. Только что бывшие пустынными улицы неожиданно заполняются массами людей, спешащих по своим надобностям. От былого затишья не остается и следа - суета и гам заполняют портовый город. На рынке покупатели спорят с продавцами, выпившие матросы горланят на пристани непристойные песни, а седовласый столяр, покуривая трубочку возле своей лавки, подгоняет подмастерьев.
Уже было около десяти, когда сеньор Альфонсо Гарсиа Сольгадо наконец пробился сквозь толпу к постоялому двору "Терко бурро"?, который содержал его старый друг, Джузеппе Кампо. Открыв старенькую выцветшую дверь, обедневший идальго сразу же направился к стойке. В затхлом воздухе отчетливо ощущался запах рома. Сквозь дым крепких сигар едва ли увидишь что-то дальше собственной руки. Обшарпанные стены давно требовали ремонта, а полупьяные посетители, играющие в кости, не внушали даже капли уважения. Подобных дворов было в достатке во всей Европе, тем более в портовых городах, где моряки и бездельники тратят последние деньги на выпивку и развлечения.

Итак, сеньор Альфонсо, минуя подозрительных личностей, добрался до трактирщика, радостно его поприветствовавшего. Всем своим видом этот почтенный сеньор выражал дружелюбие, а его некогда изящные усы и добротный, но протертый сюртук свидетельствовали о былом достатке заведения.
- О, сам сеньор Сольгадо! Приятно для разнообразия видеть хорошего человека у себя в заведении. Куда только катится народ? Кажется, еще вчера все посетители были радостны и работящи, а нынче? Сюда не заходит даже захудалый лавочник. Только эти пьяницы-моряки. Ломали вчера стулья с таким остервенением, словно в них спрятано золото!
- Печально, Джузеппе, печально. Странно - все же с открытием нового пути в Восточную Индию многие нашли себе работу и дом. Наша держава стала великой, и честно заработанное золото рекой течет в королевскую казну и карманы жителей.
- Да вот только народ лучше не стал. Посмотри вокруг – мы нынче богатый портовый город, а человечности в горожанах не прибавилось. Вот поэтому-то все и едут в новые земли – бегут от самих себя. “За бога и короля!” кричат они, но так ли им важна вера и отечество? Их взгляд пылает жаждой золота. Зачем трудиться, если можно отобрать золото у индейцев?.. – трактирщик  печально помолчал, затем добавил: – Сам-то, не потому ли уплываешь?
- Не совсем. Налей-ка вина, и расскажу тебе свою историю.
- Сию минуту. Мадеры, хереса или, быть может, сицилийского?
- На твое усмотрение.
Джузеппе повернулся к бутылкам и задумчиво их оглядел, затем достал бутылку выдержанного хереса и наполнил кружку. Альфонсо залпом осушил ее.
- Ха, жарче у нас, чем в Мадриде, а? Налить еще?
- Grasias.
Пока трактирщик наливал вторую кружку, идальго начал рассказ.
 - В Испании, сам знаешь, несладко живется. Даже если ты идальго, потомок древнего дворянского рода. Что толку в титулах, когда в кошельке пусто и от голода сводит живот? Мне с детства внушали, что я должен быть достоин своих предков, обучали фехтованию и этикету. Мы жили как истинные дворяне, с богатством и роскошью. Десять лет назад, после смерти моих родителей от чахотки, поместье досталось мне... вместе с гигантскими долгами. С горем пополам я погасил их. Теперь у меня ни песо в кармане, а родовое владение заложено. Я судорожно искал средства и пути дохода, пока не понял, что в Испании мне не найти выхода.
Испанец осушил поставленную перед ним кружку и продолжал:
 - Оставалось лишь два пути – продать свой дом, забыть свое наследие и стать изгоем на испанской земле или отправиться на войну за золотом и славой. Теперь ты знаешь, почему я встал на путь конкистадора. Надеюсь, друг мой Джузеппе, через день меня уже здесь не будет.
- Ясно. Мой парень донесет до места твои вещи.
- Спасибо за заботу.
- Всегда рад помочь, сеньор. А я вот о чем хочу спросить, ты же в Вест-Индию двинешь?
- На Эспаньолу. А что?
- Отлично! Жду уже год хоть одного случая... Да вот письмецо передать хочу, другу старому. Окажи милость, отвези, за мной дело не станет.
- Вот уж не проблема, кому? И почему не почтой?
- Так Альфонсо, сам знаешь, эти скупердяи с меня втридорога возьмут и потеряют по дороге, а ты - человек свой, не обманешь. Доставь прямиком в контору торговых компаний в Санто-Доминго, лично в руки сеньору Христобалу де Сантьяго. Ты не волнуйся, все честно, даже за доставку заплачу, держи...
- Перестань, Джузеппе, какие деньги между друзьями...
Трактирщик не дал договорить:
- Вот именно, для меня это не деньги, еще заработаю, а ты сам только что жаловался, что без песо в кармане ходишь. Считай прощальным подарком.
Пошарив на полке, Джузеппе выложил на стойку пять серебряных монет и письмо. Кивнув, Сольгадо забрал со стола документ и деньги и направился к выходу.
- Надеюсь, встретимся в лучшие времена, Джузеппе, до свиданья!

Яркое солнце Андалусии освещает узкие улочки Кадиса, крики чаек сливаются с шумом прибоя, колокольным звоном и песнями уличных музыкантов, создавая неповторимую мелодию портового города. Здесь, на границе цивилизованного мира, открываются пути в любую точку обширной Испанской империи, будь то острова Вест-Индии, мавританские берега или побережье Ла-Платы. На портовой площади собрались, кажется, торговцы всех наций: мавры, англичане, итальянцы, французы, турки и местные жители обмениваются товарами на равных. Специи и заморские фрукты, мечи и пистоли, одежды и ткани - все продается и покупается на мощеных улицах, залитых ослепительным солнцем.
Именно туда, в царство торговли и жульничества, устремился Альфонсо Сольгадо за нужным всякому авантюристу снаряжением. Разнообразие запахов и товаров могло бы сбить с толку непривычного покупателя, но истинному идальго не нужны заморские яства, пока в руке лежит верная сабля, а язычники пируют на костях братьев-испанцев. А где же найти лучшие сабли Кадиса, как не в лавке Джованни Капрезе, известного итальянца-оружейника, переехавшего в город всего пару лет назад, но уже снискавшего уважение местных жителей своим трудолюбием и честностью? И вот, в один из солнечных дней, которыми так богата испанская земля, сеньор Альфонсо Гарсиа Сольгадо открыл массивную дверь и, затаив дыхание, двинулся в мир пороха и стали. Помещение поражало чистотой и порядком, мушкеты и аркебузы, испещренные тончайшими узорами, грациозно стояли на подставках. Изящные сабли и величественные морские топоры, с наточенными лезвиями и инкрустированными эфесами, холодно взирали на посетителя. С искусных гравюр великие герои Реконкисты горделиво вздымали свои мечи, радуясь победе. Альфонсо залюбовался интерьером лавки.
Минуту восторженного молчания прервал сам хозяин заведения, общительный, как и все итальянцы.
- Buongiorno**, синьор! Желаете что-либо приобрести? Советую вот эти замечательные германские пистоли! – Не прекращая говорить, Капрезе  живенько подхватил Альфонсо за руку и подвел к стойке с пистолями. – Новый завоз, прямиком из Нюрнберга!
- Нет-нет, мне бы...
- Дайте угадаю! Франкская спага***! О да, отличный выбор. Дамы будут в восторге! А какая резьба! Тут постарались лучшие мастера Тулузы, несравненное качество!
- Да нет, послушайте...
- Тогда, без сомнения, вам нужна эта алебарда. Лезвие тоньше чем волос, а доспехи режет как масло! Рукоять - само великолепие, безупречный саксонский дуб!
- Но мне нужна сабля!
- Сабля? Ах, так что же вы раньше не сказали, синьоре? Один момент...
Открыв дверцу, итальянец провел Сольгадо в комнату, сплошь увешанную саблями.
- Не сомневайтесь, мы подберем вам оружие по вкусу. Попробуйте вот эту - каталонская сталь, легкая, словно перышко! А может, эту? Посмотрите, какая гравировка! Искусная работа – наши, миланские мастера!
Альфонсо берет в руки саблю и делает несколько пробных выпадов и качает головой
- Нет ли у вас чего-либо другого?
- О, я вижу, вы знаете толк в оружии! Вас не очаруешь экстерьером! Вам повезло - в лавке Джованни Капрезе вы найдете лучшие сабли Италии! Изумительный баланс!
- Давайте посмотрим.
- Вот, посмотрите, синьоре...
Но взгляд Альфонсо уже успел упасть на небогато украшенную, но изящную саблю с выгравированным крестом. Серебристая рукоять, казалось, была сделана из ртути – настолько удобно она легла в руку. Несколько выпадов и ударов по мишени позволили оценить баланс этого великолепного оружия. Альфонсо был очарован, но не подал виду.
- Вот эта сабля меня устроит, сеньор Джованни.
- Вы истинный знаток, синьоре! Отличный выбор! Савойская сталь, крестовый узор... Туринские мастера знают свое дело!..
- Сколько с меня?
- Всего пять дублонов, синьоре.
- Хм-м, дороговато для сабли, но... держите. – Альфонсо неохотно передал мастеру пять золотых монет и, попрощавшись, вышел.

После полумрака оружейной лавки солнце яростно жжёт глаза. Десятки людей торопливо снуют по торговой площади, занятые своими насущными делами. Вот мать идет за продуктами с подрастающей дочерью. Городской стражник медленно обходит свой пост, устало поглядывая на торговые лавки. Ритмично постукивая по брусчатке, колесит груженая сеном телега. Подмастерье пивовара катит бочку к таверне. Из окна зажиточного дома, увитого плющом, слышится мелодичное пение, едва слышное за гулом людей на рынке. Солнце медленно восходит к зениту, накаляя пыльную кладку улиц и кроваво-красную черепицу домов. Через некоторое время жара разгонит зевак и прохожих, и лишь редкий путешественник пройдет по раскаленной улице во время сиесты. Но пока еще жизнь на улице кипит, и безызвестному идальго Альфонсо Сольгадо приходится проталкиваться сквозь массу людей к молодому стражнику, безразлично взираюшему на толпу.
Наконец, ему это удалось, и, отряхнувшись, Альфонсо заговорил:
- Сеньор, добрый день! Не подскажите ли направление к торговой конторе ван Гааса?
Стражник встрепенулся и удивленно посмотрел на вопросителя.
- Контора этого голландца, сеньор? Зачем он вам только понадобился?
- Это уже не ваше дело, эль гуардио****.
- Простите, сеньор. – стражник почтительно склонил голову. – Видите вон ту церковь? Не доходя до нее два-три дома, поверните направо и выйдете к площади с фонтаном, там под самой большой вывеской и найдете контору вашего геза, сеньор. Счастливого вам дня!
- Вам того же, сеньор!
Идальго, следуя указаниям стражника, проталкивается через площадь к улице. Из повсеместно открытых лавок плотников слышался стук молотков и окрики мастеров. На дороге лежат кучки опилок и досок, создавая стойкий запах смолы и сосен.

Пройдя несколько метров по улице, Альфонсо услышал всплеск воды и ругань. Обернувшись, испанец увидел увешанного отбросами и промокшего с головы до ног столяра, про себя поблагодарив Бога за то, что он не на месте облитого отходами мастера. Стараясь держаться подальше от окон, Сольгадо отправился дальше по улице, тихонько напевая веселую мелодию. Шпиль небольшой церквушки возвышался над небольшими домами, подобно маяку, вздымающемуся над буйными волнами моря.